Мои размышления прервал громкий голос капитана 3 ранга (майора), который как-то так незаметно для нас появился в казарме и увидел, что мы никак не реагируем на его приход. После крика мы резко подорвались и встали по стойке смирно, он прошел мимо нас и зло оглядел каждого.
– Я не понял, воины! Почему не встаём?! Жопы тяжелые?! Ну-ка, встать быстро! Ещё мамкины пирожки высрать не успели, а уже охреневать начали! Все! Кончилась гражданка! Теперь вы в армии!
Гражданка закончилась физически, но не морально, тяжело вот так сразу привыкнуть к такой жизни. Что есть свобода? В первую очередь – это возможность управлять своими действиями. Есть еще, конечно другая свобода, духовная, она глубоко внутри. Эта свобода не зависит от того, в каких условиях ты находишься. Такую свободу можно почувствовать, сидя при этом в клетке, и никто не может ее отнять. Можно запереть тело, но не душу.
Я думал о высоком, а офицер тем временем разорялся:
– Запомните, что надо вставать, когда офицер заходит в расположение роты! Кто у этих недоносков командир?!, – вопрос был адресован к матросам, которые, видимо, находились здесь уже давно.
Они стояли молча, переминаясь с ноги на ногу, жали плечами:
– Не знаем, товарищ капитан третьего ранга, только привезли их, они вещмешки только сдали баталеру, – подал голос тощий смуглый парнишка невысокого роста.
– Вот ты и будешь, Птица, принимай новобранцев, увижу, что они у тебя сидят тут как в баре, будешь дючки (туалеты) зубной щеткой своей полировать, – отчеканил капитан и ушел в сторону канцелярии. Мы остались наедине с «птицей». Он вздохнул, усмехнулся и обратился к нам:
– Ну, стало быть, я ваш начальник теперь, какой вы взвод?
Мы переглянулись, непонимающими глазами уставились на птицу.
– Ясно, ну тогда седьмой взвод, шестой есть, пятый тоже, будем по возрастающей.
Внезапно прозвучали громкие звонки, а за ними последовал истошный крик дневального:
– Рота, стройся в центральном проходе для перехода на камбуз!
Все резко стали строиться, кругом в роте началась беготня, наш новоиспеченный командир принялся подгонять нас руками, мол, чего встали, бегом на построение. В первый раз это все было как-то глупо, немного нелепо, по-детски, напоминало какой-то детский лагерь, мы встали и просто стали ждать. Я смотрел по сторонам в лица парней, которые стояли вокруг, их было так много и все такие разные, но в то же время одинаковые. Лица такие молодые, некоторые почти совсем дети. Почему так? Почему, когда я смотрел кино, где играли тридцатилетние актеры, мне казалось, что солдат должен быть взрослым дядькой, но никак не таким сопливым вчерашним школьником. Какие из них солдаты? А из меня? Что я здесь вообще делаю? Вроде институт закончил, но все равно оказался здесь наравне с ними.