Впрочем, даже оставшись вдвоем, без свидетелей, никаких приставаний, грубых, да и тонких, намеков на постель не наблюдалось. В душе, как любую женщину (а мы такие: и так – нам плохо, и эдак – не угодишь), меня это даже где-то коробило, ведь я так ждала (шутка) … Но если честно, расписание наших перемещений и многокилометровых похождений не давали времени долго размышлять… А Сергей Александрович был неутомимым ходоком (во всех смыслах этого слова, как выяснялось) – мои бедные ноги, которые вскоре не чувствовали не только частую смену пластырей на вздувшихся гигантских волдырях, но и подошв сапожек на маленьком каблуке, с которыми я сдуру приехала покорять Поднебесную…
Может быть, именно это обстоятельство, та капля совести и воспитания, что имелись у Бирюка С. А., сыграла немаловажную роль, заставившую посмотреть на него другим взглядом, нежели он виделся в стенах муравейника – самодуром и барином.
Немного о нем. С точки зрения эталонов красоты, правильности черт лица или строения тела, его нельзя было назвать красавцем, но имелась в таких, как он, людях какая-то изюминка, харизма, талант увлекать за собой, давлеть, усмирять, нравиться, особенно нежным и слабым женщинам, ищущих сильное плечо и каменную стену, по которой хотелось распускаться алыми благоухающими розами. Он не только умел кричать и ставить на место, но и умел слушать (правда, это и другие качества раскрылись только в Китае, к моему превеликому удивлению) – главный признак умного, очень умного человека в наше время балаболов. И молчание его было золотом в прямом смысле слова, открывал он рот только тогда, когда это приносило деньги, а в остальное время слушал с удовольствием, и в молчании его чувствовались внутренняя скромность, интеллигентность, подлинный интерес, и в то же время удивительная сила, которую хотелось иметь в друзьях. Может быть, именно по этой причине Сергей Александрович не боялся, как другие, смотреть на меня, а просто растворялся в моих девчачьих объяснениях о жизни и легковесных разговорчиках.
Его тоже было интересно слушать, простосердечно он поведал о том, что всего добился сам, начинал с того, что раздавал листовки по вечерам, вкладывал в ящики рассылку. Одним словом, работал и работал, как завещал дедушка Ленин. Не все шло гладко, в девяностые годы особенно пришлось тяжко и даже страшно, ибо уходя на работу, многие бизнесмены не знали, вернуться ли вечером. Но Бог отвел. И Сергей Александрович уверовал, что родился под счастливой звездой, поэтому заглядывал в церковь частенько, чтобы отблагодарить за удачу и здоровье. Это был смелый и целеустремленный человек, направивший свою смелость не в бандитское русло, как многие погоревшие в те времена, а в конструктивное, рабочее. Мне нравилось разговаривать с ним вот так, тет-а-тет.