Народ, он ведь бежит вовсе не за правдой, а за краюхой хлеба, которую ему можно в принципе только лишь весьма мастерски красиво более чем ответственно наобещать в том самом освященном светом истины, сладком, как сон, грядущем.
Ну, а интеллигенция может исключительно искренне радоваться все-таки наконец-то вернувшемуся относительному внешнему порядку, а кроме того, явно ведь самыми спешными темпами строится то самое социалистическое общество, о котором столь долго исподволь всем им столь давно и радостно мечталось.
Лапша с ушей только лишь в мирное и спокойное время этак-то довольно быстро оседает, а во время бурное и совершенно неспокойное она с них слазит медленно и крайне болезненно.
Народ и интеллигенция, варясь в одном котле колоссального социального потрясения всех тех ранее когда-либо существовавших основ, полностью ведь одинаково безрадостно выживают и видят кошмарные сны, целиком состоящие из новоявленных революционных явей.
И уж представляли они из себя вполне естественное следствие того-то самого бешеного энтузиазма после всех тех пережитых страшных невзгод, а также еще и довольно малого наличия грамотных людей из своих, то есть именно тех, кому и вправду доверять во всем действительно можно.
Ну, а те «великограмотные правители», видать, сколь же, несомненно, более чем и вправду до чего только вполне ответственно знают, чего это именно, они вообще, собственно, делают, раз столь властно, они всеми теми беспрекословными (к их самому незамедлительному исполнению) распоряжениями совершенно вот всегдашне бесцеремонно беспрестанно разбрасываются.
В принципе, природа этого явления, безусловно, так была заключена также и в столь беспрецедентно насильственном отмирании всей той прежней, нынче же напрочь отринутой веры, как и самой явной необходимости поиска, ей вполне достойной замены, куда только поболее во всем соответствующей духу данной новой эпохи.
Причем зародилось все это вовсе не в России, а в той самой крайне исключительно так агностически настроенной Западной Европе, ну а оттуда затем с попутным-то ветром все это, в конце концов, явно донеслось и до весьма далекого российского берега.
Великие русские классики 19-го столетия явно уж захотели приблизить интеллигенцию к своему народу, а потому и приложили они все старания, дабы через созданную ими перемычку в средневековое российское общество и полилось широчайшей рекой самое суровое безверие буквально ни во что, хоть сколько-то ранее истинно святое.