Позавтракал он при неясном утреннем солнце одной картофелиной, да мясом волка. Он тщательно счищал с неё кожуру, стараясь сделать её как можно тоньше, это ему плохо удавалось, ослабевшие руки почти не слушались его. От этого Алексей злился и нервничал. Невкусный бульон Алексей, морщась, пил маленькими глотками. Бульон вызывал в нём отвращение. Непроизвольные спазмы сжимали горло. Но больше есть, было, нечего, и Алексей, морщась, пил.
Позавтракав, таким образом, Алексей вновь предпринял попытку найти что-нибудь из съестного. Неторопливо он обшарил каждый угол охотничьей заимки. Тщетно, даже маленького заплесневелого сухарика не оставили ему пришлые городские охотники.
Тяжело вздохнув, Алексей подложил руки под голову и улёгся спать. Он старался, как можно меньше двигаться, он старался позабыть, что у него есть руки, что у него есть ноги, он старался, как можно глубже провалиться в спасительный сон, он почти не вставал со скамейки, он берёг свои силы, готовясь к страшной затяжной схватке с зимним одиночеством.
Вечером всё же голод взял своё, и Алексей, кряхтя, слез со скамейки и вновь неторопливо почистил ровно одну картофелину и сварил небольшую порцию мяса.
Алексей старался спать долго, тем более всю ночь злобно свистала вьюга, и ему стоило немалых трудов открыть дверь заимки, чуть ли не по макушку занесённую снегом.
Затем он принялся мастерить нечто вроде лопаты, благо заржавевший топор валялся рядом под лавкой. Покончив с этим делом, он отправился за голубой водой. Снег был не жёсткий и Алексей то и дело проваливался глубоко по пояс. «Надо будет расчистить тропинку к голубой воде», – хмуро думал он. Набрав голубой воды, он отправился обратно на заимку.
Странное у неё было свойство. Она будила в Алексее какие-то новые, невиданные в нём силы, она наполняла его бурлящей энергией, и она же в десятки раз усиливала чувство голода, с которым Алексей безуспешно пытался бороться. Усиливала, чуть ли не до тошноты, усиливала, чуть ли не до рвоты.
Зимний лес, он, как и летний полон жизни, надо только уметь вслушиваться в его звуки, читать следы лесного народа. Вот Алексей и вслушивался в звуки зимнего леса, то протяжно тоскливые, то восторженно чарующие. Но они раздавались где-то там, в синем, морозном далеке. А Алексей уходить далеко от заимки боялся. Он был очень слаб, и вся надежда у него была на голубую воду.