Я посмотрел на часы. Начиналось Катино время. Она должна была пройти мимо моего дома на тренировку в спортзал. Я захватил свою цифровую камеру и выскочил на улицу. Я решил, как математик изучить её образ. Но, прежде всего, мне нужно было запечатлеть его на камеру. Когда она появилась на дорожке сквера, я, собрав всю свою воли в кулак и укрепив дух, встал со скамейки и пошёл ей на встречу, полный решимости. Не доходя нескольких шагов, я вытащил камеру из-за пазухи и стал её быстро фотографировать. Обычно она проходила мимо, не замечая меня, но тут она посмотрела на меня гневно и сказала.
– Но ты, придурок, что ты вообразил из себя?
Мне было больно слышать эти слова, но я продолжал снимать её со злым ожесточением.
– Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? – произнесли её сладкие уста. – И зачем ты это делаешь?
– Я хочу немного улучшить твой образ, – смело заявил я, – чтобы ты была не такой злой, жестокой и высокомерной.
Это заявление вызвало у неё удивление, которое я тут же зафиксировал. Она посмотрела на меня своими широко раскрытыми глазами и спросила:
– И как же ты собираешься это сделать?
– Я создам для себя совсем другой образ и оживлю его. Это будет вторая Катя, но она будет доброй, приветливой и не заносчивой.
– Но разве я заносчивая? – удивилась она.
– А ты выдела себя со стороны? – спросил я её.
– Нет, – ответила она. – И как же ты собираешься оживить второй мой образ?
В её тоне я почувствовал чисто женский интерес.
– Это уж моё дело, – ответил я.
– Но ты же не Бог, – сказала она, и в первый раз я увидел её улыбку, обращённую ко мне.
Я опять щёлкнул аппаратом и заснял её улыбку. Камера мне придавала уверенность в себе и смелость. Я чувствовал себя немного нахальным фоторепортером. То, что я только что ей сказал, я не осмелился бы никогда сделать в своей жизни, и даже после этого я не осмелился бы это повторить.
– Да, не Бог, – ответил я, – но вот мне удалось сделать уже невозможное. Ты впервые улыбнулась мне.
– И где ты так научился клеиться к девушкам? – вдруг сказала она, рассмеявшись.
И я увидел, что это была уже другая Катя, начало того прообраза, который я собирался оживить.
– Ну ладно, – сказала она, – мне некогда с тобой болтать, а то я опоздаю на тренировку.
Лицо у неё было уже совсем не злое и не высокомерное. Она пошла дальше, а я остался на том же месте, где стоял. Я почувствовал, что что-то произошло. Что-то важное и грандиозное в моей жизни. Я поборол свою робость и впервые смело и с достоинством поговорил с девушкой, которая мне нравилась ещё с первого класса. Это было даже не достижение моё, а самое настоящее геройство.