Вивьен обнажена полностью. Лёжа на кровати, манит пальчиком к себе, губы шевелятся, пытаются что-то сказать. Не разбираю ни черта, ни одного слова. Мне тяжело двинуться с места, как будто что-то мешает. Мышцы каменные, руки и ноги скованы тяжелыми кандалами, которые сдерживают определенным способом, что я не в состоянии даже пошевелиться. Мне хочется кричать, испытываю жажду дотронуться до неё, но воображаемые оковы, сильнее меня.
Металл на руках въедается в кожу, раздирает руки до крови, наполняя тело и мышцы ощущением адской боли, не совместимым с чувством запрета по отношению к девушке. Это самое жёсткое для меня наказание — видеть её такую желанную и податливую. Это высшая пытка — распознавать и слышать Вивьен, при этом, не имея возможности касаться ее.
Я ненадолго усмиряю свой пыл, пытаюсь расслабиться, делая глубокие вдохи и выдохи — знакомые для себя упражнения, выработанные годами при повышенной возбудимости. Но моему спокойствию остается немного. Перед глазами появляется картинка более чем десятилетней давности.
Незнакомый тип возникает перед Вивьен и дает волю своим рукам. Мерзкими лапищами сминает, терзает тело девушки, доставляя совершено иное ощущение — вовсе неприятное и омерзительное. Об этом вопят немая мольба и страх в зеленых глазах, вытаращенных в поисках спасения.
— Флойд! — слышу женский вопль, но вижу губы Вивьен. Они молчат. — Флойд!
Сквозь раздражающий гул ощущаю оглушительный ее крик.
— Флойд!
Она зовет меня, нуждается во мне…
С невероятной яростью срываю препятствие до крови, ломая кисти своих рук, но мне все равно.
Я не чувствую боли. Мои ощущения притуплены желанием убивать. И я убью его. И в этот раз. И в следующий.
В вихре посторонних звуков, наполняющих мой слух — противного смеха незнакомца, испуганного женского вскрика, — я также различаю детский плач. Тот плач, который давно не дает мне покоя, буквальным образом срывает крышу. Кричу, что есть мочи, дезориентируя обидчика Вивьен, и замахиваюсь, стоя позади него, остатками разорванного мной металла.
Я почти достигаю цели, чтобы лишить ублюдка возможности делать вдох и…
На смену подобной ужасной картинке приходит другая, которая вызывает мороз по коже. Он успевает обернуться.
Эти глаза, в которые я сейчас смотрю, — темные и лишенные жизни, — уже очень давно мучают меня. И намерены преследовать до конца жизни.