Мы вместе два года. Он меня очень любит, но его работа не позволяет быть со мной всё время и остаться у меня жить. Много раз я предлагала начать жить вместе, но у него никак не получается. Единственное, что он оставил, это зубную щётку и сменное белье. А новые носки у меня для него всегда есть. Ещё гель для душа и расчёска. Всё только для него, лишь бы почаще сюда приходил и оставался. Хоть навсегда.
Но у него не получается. И поэтому приходится, как только позвонит и скажет, что придёт вечером, сразу готовить вкусняшку. Потом мы валяемся в постели, затем он уходит. Работа такая.
И сейчас я с удовольствием наблюдаю, как он с выражением блаженства на лице поедает жаркое. Параллельно приступаю к завариванию чая, еще жарю ему блинчики. Влад их очень любит, с мёдом или сгущёнкой. Сама я не сильно много ем сладкого, боюсь растолстеть, но для Влада покупаю. Чтобы было.
– Да, готовишь ты – просто отпад. Только вот, давно хочу тебе сказать, Лизок, посмотри на себя, во что ты превратилась? На тебя же невозможно смотреть, не то что там ещё обнять и всё такое. Мне уже перед друзьями стыдно, они надо мной смеются и спрашивают, не придавила ли ты меня во сне.
Довольно неожиданное заявление.
Я медленно повернулась от плиты, где в сковороде жарятся блинчики.
– Но… ты тоже не такой уж и стройный, – сказала неуверенно, – если на то пошло, нам обоим неплохо бы походить в спортивный зал. Давай вместе и начнём.
– Какой зал, Лизок? Тебе уже ничего не поможет. Ничего. А я хочу девку молодую стройную, гибкую, Лизок. Понимаешь, гибкую хочу. А не 100 кг чистого веса.
Я не вешу 100 кг, но и такое заявление обидно.
– Это жестоко, – жар бросился в лицо.
Я закусила губу. Кажется, что меня сшиб грузовик. Перемолотил внутренности и вывернул наизнанку. Только я все чувствую, стою и чувствую.
А Влад ест себе спокойненько и дальше продолжает:
– Я мужик. Я выйду на улицу, и любая понравившаяся мне телка уже сегодня будет радостно заглядывать мне в глаза, – демонстративно отложил ложку.
Он словно делает это намеренно, нагнетает и нагнетает.
И вдруг, вот сейчас, я ясно поняла, о чём мне говорили. О чём предупреждали, а я не верила, ослеплённая его вниманием. А сейчас все те моменты, которые пропускала, игнорировала, вдруг стали так естественны и понятны. Он просто пользовался тем, что ему давали. Приходил, сытно ел, сладко спал. И уходил в неизвестность, куда мне дороги не было. Он никогда меня никуда не приглашал, не знакомил со своими родителями. Один раз, когда мы гуляли, случайно встретились с его друзьями, он тащил меня оттуда очень недовольный этой встречей. Он стеснялся меня, а я поняла это лишь спустя два года.