Шаг за шагом, преодолевая боль, которая в какой-то момент стала ее спасением. Которая своей сводящей с ума агонией напоминала Ладе о том, что она жива. Которая пробуждала в ней клокочущую ярость, вызванную несправедливостью жизни и смерти…
Тело отказывалось слушаться. Казалось, она заново почувствовала каждый свой перелом, каждый рубец на коже.
– Сможешь подняться?
Лада кивнула головой, хотя перед глазами темнело. Подняла здоровую ногу, подтянула пострадавшую. Вцепившись в перила, низко опустила голову, собираясь с силами, чтобы сделать следующий шаг.
– Твою мать… – выругался за спиной мужчина. – Забирайся!
– Что?
– Забирайся на спину! Я тебя понесу…
Они ввались в гостиницу, промокшие и продрогшие до костей…
– Лада! Лада ты меня слышишь?
– Слышу…
– Тебе нужно в горячую ванну! Где твоя комната?
– Направо… Оборудована… финская… сауна. Тебе тоже… не… мешало… бы… согреться, – стуча зубами, проговорила она.
Деревянная, достаточно тесная. Ник щелкнул тумблером. Постепенно тесное пространство начало наполнять тепло.
– Снимай!
Лада непонимающе уставилась на своего спасителя. Усталость закрывала глаза, но, преодолевая себя, она негнущимися окоченевшими пальцами ухватилась за пуговицу. Та не поддалась, едва не плача, Лада вскинула голову.
– Дай, я…
Стыда не было. Она тысячу раз переодевалась в присутствии мужчин. Она блистала на подиумах в полупрозрачных, абсолютно ничего не скрывающих платьях. Ей было плевать, что он смотрит. Она не могла заинтересовать его своим собранным по частям телом. Нападение ей не грозило. Да и не то, чтобы она вообще была способна думать о чем-то таком.
Блаженный жар от камней… Пар от испаряющейся на теле влаги. Белесая пленка осевшей на теле соли… Боже, как хорошо… Хорошо! Лада находилась в каком-то беспамятстве. Сморенная теплом, она то окуналась в сон, то выныривала на поверхность и совершенно не замечала, как Ник на нее смотрел. А он смотрел, как-то сразу очнувшись, стоило ему только заметить… шрамы. Так много шрамов. Блеклых полос, расчерчивающих ее золотистое тело. Разделяющих ее прошлую жизнь на «до» и «после». Шрам на животе прятался под кромкой простых черных трусиков, из них же выползал длинный рубец на бедре. Он думал, больнее не будет… Но сердце полоснуло виной. И страхом… что ему ни за что не расплатиться за случившееся. Потому что у него не укладывалось в голове, как такое можно простить. Он бы не смог…