— Кто там? Что случилось, госпожа? Напали?
— Ага, напали… Лентяи напали на наши «крайние земли», да от своей лени да глупости все спустили. И сейчас продолжают в том же духе, - не унималась я, смотря за тем, как испуганная служанка занесла ведро и принялась распутывать мою «прическу», похожую уже на Карисину.
— Кто напал? – старушка подошла ближе, щурясь и одновременно улыбаясь.
— Никто не напал. Все хорошо, - спокойно сказала я, взяв себя в руки, улыбнулась единственному человеку, которому здесь полностью доверяла, хоть он и был не совсем адекватен.
Лидия на два раза промыла голову, накинула на меня простыню или что-то похожее на нее. Я отстранилась, когда она попыталась сама промокать меня тряпицей.
Я откинула одеяло и посмотрела на свою постель.
— Лидия, дай мне платье какое-нибудь, а постель надо стирать. Все, что на кровати, вынести на солнышко и выбить хорошенько, - вспомнив свой командный тон, сказала я и тряхнула головой, показывая, что можно уже заняться всем этим прямо сейчас.
Ни шкафа, ни комода в комнате не было. Где лежала одежда Алисии я не понимала. Лидия пулей выбежала из комнаты, оставив при этом дверь нараспашку. Я глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоить сердцебиение. В ее годы быть такой бестолковой?
Потом мне самой стало стыдно за свое поведение. Ишь, выискалась графиня погорелого графства. Скажи спасибо, что эти не разбежались, а ты уже и корону нацепила, и блажишь, как одурелая! Я обещала себе больше не делать так. А извиниться хоть и тянуло, я поняла, что нельзя, а то на шею сядут, или хуже того – заподозрит девка, что «царь-то не настоящий».
Лидия принесла чистую рубаху с широкими рукавами, платье без рукавов, но с дырочками по краю проемов. Я тут же смекнула, что рукава, вероятнее всего, как и у этого мужика на рубахе, прицепляют шнуровкой. А покуда тепло, носят как сарафан.
Платье зеленого цвета, похоже, и не стирали ни разу. По подолу я рассмотрела засохшую, но подчищенную грязь. Лидия накинула на мою голову рубаху и принялась расправлять платье, чтобы накинуть и его. Я подтянула зеленую одежину к себе и понюхала. Да, пахло потом. Застарелым, будто носили, не снимая пару недель, а потом сняли и на ветерок повесили. Пот подсох, но запах ветерка на нем не прижился.
— Другое есть? Стираное? – спросила я, борясь с желанием бросить его во все еще стоящее у двери корыто.