— Господина? – переспросила я.
— Отца вашего. Нашего господина.
— Отца? – голова у меня вдруг закружилась, и я начала вспоминать все, что было до этого кошмара, который никак не хотел заканчиваться.
— Отца, отца… сейчас, попьете через край, а я не уйду, пока на ноги не встанете, а то господин, брат ваш, мне шею свернет. А он может, может, - она явно боялась кого-то. Но у меня точно не было брата!
— Сколько вам лет? – попыталась я сменить тему.
— Пятьдесят, или пятьдесят два, не больше, не больше, - ответила женщина и я поняла, что она сумасшедшая.
— А мне семьдесят два, - безо всяких эмоций ответила я, чтобы просто что-то сказать. Голос мой до сих пор был молодым, и совсем не моим.
2. Глава 2
К вечеру я начала чувствовать тело. Оно все затекло и хотелось повернуться на бок. Кариса, поняв, что я пытаюсь сделать, решила помочь: откинула одеяло, шубу эту меховую с ног убрала. Я, привыкшая к тому, что тело непослушное последние пять лет, начала заранее охать и подставлять локоть, чтобы перевернуться со спины.
— Давайте, госпожа, вертайтесь. Раз вертаетесь, значит полегчало, - старуха точно переживала за нее. И я чувствовала, что она совсем не из-за страха перед тем мальчишкой старается угодить мне.
— Спасибо вам, и не знаю даже, как бы я без вас, - сказала я снова не своим голосом.
Что удивило меня еще больше, чем голос, так это то, что на кровати я села, не спустив ноги на пол. Этакие кульбиты давно были отменены в моем организме. Спина жила своей жизнью и требовала, чтобы ее пожелания исполнялись. Обычно, с полчаса приходилось раскачиваться, ставя чайник, умываясь, приговаривая, что «какие наши годы, вот сейчас только расхожусь, нутро горяченьким смажу и всех победим».
Спина не болела, пальцы на руках совсем не покалывало, как бывало раньше: отлежишь бывало все конечности так, что кровь с трудом поступает.
И тут я увидела свои руки. Я не уверена, что они были мои, то есть, уверена, что это совсем не мои культяпки со старческой кожей гармошкой, сухой, как забытый с прошлого года на грядке кабачок.
— Это что? – вылетело у меня как-то само.
— Это? Где? – Кариса принялась разглядывать эти самые тонкие ручки с белоснежной, без всякой пигментации и царапин кожей.
— Это не мои руки, как тебя там? Кариса?
— Кариса, Кариса, госпожа, и руки ваши, точно, только вот исхудали. Вы раньше попышнее были, как хлеб свежий. Ну, коли начали оживать, то и руки вернутся.