В округе не виделось ничего примечательного! Небольшой парк с
асфальтированными дорожками, со всех сторон ведущими к дворцу
спорта. Где-то там, поодаль, шумит Москва, а здесь всё тихо, и,
кроме весеннего чирикания птиц, ничего не слышно. В синем небе,
чуть разбавленном белыми кучевыми облаками, ярко светит мартовское
солнце. В Екатинске снег ещё почти и не начинал таять, да и в целом
было холодно — как говорила бабушка, «Марток — надевай трое
порток», здесь же, в Москве, снег остался разве что кое-где в
парке, под отдельными деревьями.
И неожиданно Арину так крепко охватило чувство чего-то
прекрасного, чего-то хорошего, того, что бывает только тогда, когда
тебе 14 лет, и кажется, и жить хорошо, и жизнь хороша, и вообще,
вся жизнь впереди. Чувство это так резко нахлынуло, что Арина
взвизгнула, и исполнила пируэт на правой ноге, скрестив руки в
овал.
— Хорошо то как! — воскликнула она. — Скорей бы уже
чемпионат!
— Ха! Ты уже выступать начала! — рассмеялась Соколовская,
выбравшаяся вслед за Ариной и оглянувшаяся к Левковцеву. —
Владислав Сергеевич! А Хмельницкая больше всех тренироваться
хочет!
— Вижу! — усмехнулся Левковцев. — Не переживайте, вам всем здесь
достанется. Пойдёмте сначала пропуска получим...
Левковцев с воспитанницами пошёл к служебному входу арены, а
капитан Федотов остался сидеть в машине, но губы его тронула едва
заметная улыбка — почувствовал бывалый вояка, что бывает и на этом
свете радость и веселье. От этой черноволосой девушки, Люды... От
неё исходило какое-то тепло и доброта. Как человек, привыкший
видеть других людей насквозь, он явственно ощущал это. Что ж ...
Поручение, данное ему генералом, становилось всё более интересным.
И он даже... Захотел как нибудь посмотреть, что там танцуют эти
уральские спортсменки. Такое с ним было впервые...