Мальчик сидел на вынесенной волной коряге, обняв руками худенькие плечи, и дрожал крупной дрожью. Бросил на вновь прибывшую затравленный взгляд, словно волчонок, загнанный в угол, и, кажется, затрясся еще сильнее.
Линетта мысленно содрогнулась: как можно довести ребенка до такого состояния? И почему никому до этого нет дела? Куда смотрит магистрат?
— Привет. — Лина улыбнулась и сделала еще один осторожный шаг по направлению к мальчишке. Тот ощутимо напрягся, убрал руки с плеч и сжал обе ладони между колен. Смотрел на нее пристально и настороженно.
Лина мысленно выругалась, но улыбнулась шире и опустилась перед мальчишкой на корточки прямо там, где стояла, так, чтобы их глаза находились на одном уровне, но и не приближаясь.
— Меня зовут Лина, а тебя? — Заглянула в широко распахнутые глаза, слишком большие для маленького личика с впалыми щеками и острым подбородком.
Ребенок бросил вопросительный и удивительно взрослый взгляд поверх ее плеча, чтобы, вероятно, получить одобрение от все еще стоящего неподалеку от них сыскаря. Линетта оборачиваться не стала, продолжая смотреть на юного собеседника прямо и открыто.
— Моррен, — шевельнулись бледные губы.
— Очень приятно, Моррен, — подхватила Лина, немного воспрянув духом. — Дашь мне руку? — И первой протянула раскрытую ладонь.
Аура мальчишки была тусклой и рваной то ли от физического, то ли от морального истощения, а в районе поясницы притаилось что-то бурое и нехорошее, но о большем без прикосновения к пациенту Линетта сказать не могла.
Моррен снова с сомнением покосился в сторону мужчины, которого, видимо, уже признал для себя главным.
— Моррен, делай что говорит леди, — тот на сей раз ответил вслух, и Лина с трудом сдержала горькую усмешку: буквально только что ее приняли за женщину легкого поведения и вот уже величают леди. Однако одергивать не стала — мальчишке не до титулов и сословий.
Моррен поколебался еще несколько секунд и все же протянул ей маленькую чумазую ладонь, которую Лина тут же сжала в своих — одной подхватила снизу, а второй накрыла сверху. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь.
— Не шевелись, пожалуйста.
Мальчик и не шевелился, только по-прежнему дрожал в своей куртке не по сезону.
Лина не ошиблась: истощение общее, частое недоедание и — пришлось глубоко вздохнуть, притупляя мгновенно вспыхнувший гнев — побои. Затемнение в районе спины, к счастью, оказалось ничем иным, как обычной гематомой, при прикосновении дара к которой мальчишка вздрогнул.