***
Как ни прискорбно было это признавать, Айрторн был прав: все продается и покупается. Когда они появились в таверне, в которой работала благоверная Дорнана и куда он давеча водил нового соседа, никто не сказал ни слова против, стоило лорду выложить на прилавок несколько золотых монет и озвучить свои пожелания. Ни слова против, ни косого взгляда, все вежливо и чуть ли не на цыпочках перед состоятельным клиентом. И это при том, что посетитель заявился в испачканной одежде, по которой было видно невооруженным взглядом, что в ней недавно валялись по земле.
— Нужно было очиститься или переодеться, — прошептала Лина, пока хозяин таверны ушел на кухню отдавать распоряжения, а они с напарником замерли с обратной стороны прилавка.
Проскользнувшая мимо них молоденькая подавальщица довольно откровенно стрельнула глазами в сторону темного мага. Тот в ответ широко и открыто улыбнулся. Линетта смутилась и отвела взгляд. Вот как так? Он же на черта похож, даже не умылся. Вон на щеке ярко выраженный грязевой потек, а все равно нравится девушкам.
— Ты сама ругала меня за трату резерва, — отозвался Айрторн, перемигиваясь уже с другой подавальщицей.
Линетта предпочла уставиться на оленьи рога на стене.
— Но мы в общественном месте. Неприлично, — прошипела сквозь зубы.
— Ну мы же не танцуем на столах и не бьем посуду, — возразил темный настолько серьезным тоном, что Лина резко обернулась. И тот скорчил совершенно несерьезную гримасу. — Ты слишком много переживаешь о том, что о тебе подумают, — сообщил, доверительно понизив голос.
Лина фыркнула и снова уставилась на рога. Оленя было жалко.
Вернулся хозяин, отчитался, что их заказ доставят прямо в общежитие в течение получаса, и снова рассыпался в любезностях. Айрторн, для полного счастья, отсыпал ему еще несколько монет и договорился, что тот будет доставлять в общежитие блюда по его письменным запросам.
— Конечно-конечно, господин?.. — лебезил владелец таверны так слащаво, что Линетте стало противно. Вот оно: старые традиции, пренебрежение к черным, а стоит этому черному позвенеть монетами, ему готовы чуть ли не руки целовать. Лицемерие.
— Линден, просто Линден, — назвался лорд, отчего-то не став называть родовое имя, и оторвался от прилавка, на который все это время опирался локтем. — Пойдем, напарник, — обратился уже к Лине. — Как раз переоденемся к ужину.