Он давно привит от этой жуткой заразы, как один из немногих
Тремер, что участвовали в изучении этого феномена, но даже так он
рисовал впасть в топор, возможно на очень продолжительное время. И
потому следом, полностью обнажившись вошёл в ванную и с помощью
аппарата медленно закачал в своё тело, созданный за эти месяцы пять
литров концертированных факторов крови.
Небывалое могущество разлилось по его венам, чувство сродни
могуществу пути Крови захватило его, но длилось лишь мгновение.
А потом в глаза словно разом насыпали горячего песка, и мир
погас. Николай слышал протяжённый звон в ушах, чувствовал что-то
липкое на своём лице, и коснувшись пальцами глазниц, вампир
осознал, что они представляют собой два разорвавшихся кратера.
После пришла настоящая боль.
Он завопил, почувствовав, как бугриться кожа и трескаются кости.
Тело, само стало само жадно поглощать витэ, наполняющее ванную.
Автоматизированные механизмы, восполняли этот объём из флаконов. Он
не видел этого, но слышал, чувствовал. Пока не лопнули барабанные
перепонки, пока не сгнили осязательные нервы. Для человека, это
состояние было бы сродни смерти, но сознание вампира не ужасно.
Напротив, вся его воля, весь его опыт и разум, собрались в одной
точке.
Он не видел, но ощущал своим шестым чувством, собственное
поврежденное тело, и пламя его крови, дрожащее словно огонёк на
ветру.
Чума Раббат в сочетании с концентратом Витэ разъедали его тело,
трескались кости, гнили мышцы. Но он боролся, напрягая свою волю и
чувства до предела, боролся, чётко понимая, что если бы он владел
Тауматургией похуже, если бы не запасся кровью заранее, то мог бы
встретить сегодня если и не окончательную смерть, то долгий
болезненный торпор.
Николай, начал медленно направлять буйство кровавой магии на
разжигание своего собственного внутреннего огня. Жажда, стала
невыносимой. Он чувствовал его несмотря на жуткое состояние
собственного тела, слышал дикие завывания взбешённого зверя.
Слышал, и поглощал кровь для разжигания внутреннего огня.
Чувствовал, как жуткий дуэт разрушает его кости и восстанавливал их
снова. Всё, шло несколько хуже, чем планировалось, но было намного
лучше, чем то, что можно было ожидать.
Старик в теле мальчика замер, в болезненном цикле, разрушения и
возрождения. Его голод стал неумолим, и по сути своей стал пить уже
не только кровь, но саму его капеллу, вернее аномалию, составляющую
её основу. Внутреннее пламя разгорелось ярче, и поглотило сознание
Николая.