Вампир мог бы её взять, прямо здесь и сейчас, как взял с десяток
крестьянских девушек, вернувшись в поместье отца на каникулы, после
того как стал гулем. Он мог бы утопить девушку в океане плотского
наслаждения, лишь сильнее разжигая её фанатизм, и плевать на
возраст, мораль смертных слишком ограниченный инструмент для
сородичей. Вот только, Николай уже не был пубертатным подростком,
что впервые дорвался до женского тела, и давно пресытился простыми
удовольствиями плоти.
Вампир всё так же наслаждался физической близостью, но его
мёртвое тело не испытывало всей той бури подростковых гормонов и
потому, опытный кровопийца стал куда более требовательным. Он
возьмёт её, но не сейчас и не в ближайшие ночи. Сперва, он направит
её безумие в нужное русло, распалит её желание до невозможных
пределов, и воспитает девочку, влив в её душу свою тёмную
искажённую мораль.
Николай прекрасно понимал, что, Маша его хочет, и хочет давно не
как друга, а как мужчину, но брать её сейчас было бы просто до
неприличия рано, а главное скучно. Свою игрушку хотелось бы
воспитать в идеальную любовницу, носящую тапочки в зубах, и в
сильного соратника.
Николай осмотрел тяжело дышащую покрасневшую от возбуждения
Машу. Она так страдает, так жаждет самой настоящей физической
близости, что Николай чувствовал себя просто обязанным продержать
её в таком состоянии ещё лет десять. Смешной срок для бессмертного,
но тяжёлое испытание для маленькой девочки, достойная проверка её
любви и верности. И если его игрушка, не пройдет её, она будет ему
не нужна.
С мрачной решимостью Николай осмотрел уставшую девушку, пообещал
творчески наказать её, если она нарушит установленные им
правила.
– Вот так, моя маленькая рабыня, - Николай наблюдал, как зрачки
девушки расширяются, вбирая весь редкий свет подвала,
– Чувствуешь? Твоя истинная природа, даёт о себе знать.
Его пальцы коснулись израненной, кровоточащей спины, от чего
Мария чуть не задохнулась. Боль раскрылась с новой стороны, слово
обнажённое лезвие. Но сквозь неё проступало иное чувство –
извращенное наслаждение, смешивалось с тёмным витэ вампира
растворенным в её крови. Кровь отвечала на прикосновения, и
ссадины, что должны были заживать долгие дни, затягивались на
глазах, слово незримый художник, прятал их на роскошном холсте из
плоти.