Думаю, квартиру уже обыскивали. Бриллиантов и других драгоценностей запредельной цены у нас, естественно, нет. Тогда что нужно от меня этому гаду?!
После ареста моего дорого Бориса Владимировича, дверь была заперта; когда я пришла после экзамена, то не нашла большую связку ключей деда. Значит, ее забрали, и у Крыса есть чем открыть мою дверь в любой момент, хоть ночью, когда я сплю. А также есть ключи от дачи, в которой он и так знает практически все, где что находится.
То есть о моей личной безопасности от психологического или даже физического насилия в квартире и на даче можно и не мечтать.
Что, если этот чинуша считает, что я тоже была с дедом в том музее, - например, какие-то инструменты ему подавала?! Или думает, что я знаю об этих сейфах и замках что-то важное? Что?! Так можно гадать месяцами, пока крыша не поедет.
В этот момент слышу странные звуки на лестничной площадке. Вроде шипение, потом точно удар по моей двери, от которого она заметно вздрагивает, и сразу удаляющийся топот ног. Хватаю в руку металлический термос – в качестве оборонительного оружия – и решаюсь посмотреть, что там.
За дверью немного пахнет краской или растворителем, а сама дверь снаружи и часть стены рядом с ней «украшена» свежей черной кривой надписью, явно сделанной краской из баллончика: «Здесь живут вор и воровка». Попадись мне только этот «художник», не пожалею термоса, чтобы разбить ему башку!
Мне приходит мысль посмотреть, кто будет выбегать из подъезда. Мой балкон с открытой площадкой пожарной лестницы как раз выходит на нужную сторону. Может, еще успею. Оставляю термос и хватаю большой полевой бинокль, всегда висящий наготове на вешалке, чтобы рассматривать птиц и звезды, и несусь на балкон.
Вижу бегущего. Конечно, это не Крыс, не его масштаб. Бежит Олег. Может, хоть теперь успокоится. Я и без бинокля его узнаю. Потом чувствую, что холодно - я стою в одной пижаме при минусовой температуре.
Уже собираюсь вернуться в квартиру, как мое внимание привлекает вид крайней слева стоянки для автомобиля, которую мы с дедом любовно обустроили для себя.
Навожу фокус. Надпись про вора и воровку повторяется черным и красным на тех бетонных плитах, где обычно стоит мой джип!
И я понимаю, что, если бы случайно не оставила машину у здания суда, Олег недрогнувшей рукой изуродовал бы дурацкой надписью не плиты, а кузов моей ласточки! А мог бы и поцарапать. Хотя для истинного автолюбителя нарочно испортить машину – то же, что для любителя природы жестоко терзать беззащитную зверушку, - котика, например.