Но дальше, вроде как справляюсь с собой, просто отключаю эмоции. Сама не понимаю, как у меня так получается, но я же, в конце концов, профессионал.
Просто иду с ним рядом и постоянно говорю и говорю. Рассказываю Марку обо всем, что знаю. По пути, нам встречаются кто-то из персонала, я останавливаюсь, представляю кого-то Марку, раздариваю всем хвалебные оды, и идем дальше.
Сокольский лишь задает уточняющие вопросы, держится холодно, но в то же время, ему вроде как, все интересно. В какой-то момент, понимаю, что ничего страшного в нашей прогулке нет, наоборот, ему это пойдет на пользу. Пусть все видит и знает, нам же скрывать-то, по сути, нечего.
— Отелю всего десять лет, левое крыло построили буквально три года назад. Здесь когда-то был обычный городской пляж, внизу, а на месте здания, стояла огромная арка. Местные называли ее…
— Аркой влюбленных, — заканчивает за меня он, слегка улыбаясь. Определенно за время нашей экскурсии настроение у него улучшилось.
— Неожиданно, — улыбаюсь в ответ я. — Обычно никто об этом не знает, я даже уже привыкла умничать, рассказывая городские истории.
— Ты забыла, что я здесь родился и вырос, и точно так же ездил на экскурсии по исторической части города, как и ты, — спокойно поясняет он, будто такое вообще можно забыть.
— Точно.
— Под этой аркой, кстати, мой дед сделал бабушке предложение, поэтому я хорошо знаю, что было на месте этого отеля, Соня, — задумчиво продолжает Марк, и я не представляю, что на это ответить.
Так потрясена его словами, что забываю о двух злосчастных ступеньках в узком коридоре, соединяющем корпус номеров с блоком спа зоны, и как назло спотыкаюсь.
Сама не понимаю, как так получается, но из-за высокого каблука, я практически лечу вниз и ничего не могу с этим поделать.
В этот момент, руки Марка обхватывают мою талию и тянут вверх, предотвращая падение и встречу моего тела с полом. Вот так просто, будто я пушинка, а не человек.
Мое лицо на уровне его шеи, его руки на моей талии и это все в голове просто не укладывается. Я даже не могу поднять глаза и посмотреть на него. Неловко.
— Эти ступеньки — опасны, можно убиться так, — сдержанно произносит Марк, по-прежнему обнимая меня и я чуть ли не захлебываюсь ностальгией.
Это прекрасно, что он не дал мне упасть, но то, что я прижата к нему уже ни в какие ворота. Это именно та опасная зона, которую мысленно я боялась и хотела избежать.