— Я вам все уже объяснил, и не вижу смысла возвращаться к этому вопросу, — поджав губы, даю понять, что все решил.
— Да-да, я все понимаю, просто это мои девочки, и они и правда хорошо работают, — тараторит управляющая, чем уже порядком утомляет. — Особенно София, ей очень нужны деньги, и она здесь работает почти два года. Я понимаю, что незаменимых нет, но прежде, чем брать нового человека, стоит присмотреться к ее работе.
Уже хочу поднять руку и заставить замолчать эту женщину, потому что жалостью к проблемам сотрудников, она меня добивает, но когда речь конкретно заходит о Соне, не могу не поинтересоваться.
— А зачем Софии нужны деньги? — удивляюсь я.
Не то чтобы это был для меня сюрприз, деньги ведь всем нужны, но не могу не заметить, с каким отчаянием, говорила Анна. Существует какая-то причина.
Несколько долгих секунд уходит на обдумывание ответа, такое ощущение, что управляющая не собиралась этого произносить, ну или, по крайней мере, не думала, что я обращу на этот момент внимание.
— Я не могу сказать, Марк Игоревич, это не моя история, а говорить от ее имени не имею права, — женщина делает шаг назад, уже откровенно жалея, что открыла рот, а меня буквально разрывает от любопытства.
— Тогда зачем вы вообще что-то сказали? — недоумеваю. Что у этих женщин в голове? Сказала А, говори и Б.
— Простите, я не знаю, зачем вам это сказала, просто … хочу чтобы вы понимали, ей не просто нужна эта работа, у нее есть причины. Веские.
О Боже, ну что за детский сад, а? Тру ладонями лицо, отмечая, что щека до сих пор жжет от пощечины Сони. Приложилась нормально, от неожиданности у меня даже искры в глазах посыпались.
Но что-то все таки не дает покоя. Сама того не ведая, Анна Павловна запустила какой-то странный процесс у меня в голове. Соне очень нужна эта работа, а мне очень хотелось бы испортить ей жизнь.
Бинго! Нужно просто утолить эту жажду. Закрыть гештальт и жить дальше.
И я уверен, не пройдет много времени, и она окажется у меня в постели, только в этот раз, все будет не настолько серьезно.
В этот раз, я просто возьму, без чувств и всякой ванильной хрени, потому что я больше не тот Марк, которого она запомнила. Нет. Теперь я сердитый, злопамятный и отчаянно не пытающейся вляпаться в дерьмо, под названием “любовь”.
— Вот что, Анна Павловна, — делаю шаг на встречу, давя авторитетом и непоколебимой властью. — Вопрос о Софии Сергеевне уже решен. Она пусть тоже пишет заявление, так как на должности администратора ей делать нечего.