– Девчонки, а хотите в кабине машиниста прокатиться?
– Это как это так?
– Запросто! Через четыре часа остановка следующая будет, нас сменят, а пока можно.
Тося пулей понеслась в купе и сгребла в мешок еду.
– Вот! Чтоб нам не голодно было эти четыре часа, – пояснила она машинистам.
Лишних сидений в кабине машинистов не было. Разместились втроем на каком-то железном баке. Все четыре часа травили анекдоты и ели. Машинисты окончательно расслабились и разрешили Любаве погудеть машинистским гудком.
– Эй, ты только не увлекайся!
– Зато у нас самый веселый поезд! – не переставали гудеть Любава и Тося. – Ух, ты!
Машинисты засомневались, стоило ли ради еды и анекдотов идти на такие риски.
– Слушайте, – засомневалась в свою очередь Кланька, – а где у вас здесь туалет?
– То есть? – удивились машинисты. – Вон, двери все свободно открываются – везде туалет.
– А женщин-машинистов… в природе нет?
– Ну, мы не встречали, не знаем. Хотите, вот бутылка у нас есть из-под спрайта.
– Из-под какого спрайта?? А, извиняюсь, если с желудком что у вас, то как?
– Машинист – рыцарь. Нам терпеть положено.
Скорей бы уж эти четыре чертовых часа прошли!
Когда они вернулись в купе, их встретила сердобольная проводница.
– Ой, девочки, – запричитала она, прижимая к себе веник – надежный атрибут проводниц. – А я думаю, где вы. Забыли вас. Ой, сколько пережила всего…
– А мне интереснее, где наша еда?
– Где-где? Съели! – беспечно парировала Тося.
– То есть? Ты что – всю еду взяла? Всю???
– А что мне надо было – выбирать?
– Нет, но нам же еще сутки ехать!
– Ой, да ладно вам, девочки. Будет повод похудеть!
Дом
Русско-Абхазскую границу миновали без особых проблем. Сели в автобус, поехали в Сухуми.
Друзья Любавиной мамы встретили их радостно. Хозяйка, женщина статная и волевая, отвела им целый дом и отказалась от платы.
– Какие деньги, Любава?
– Но у вас же совсем плохо, – удивилась тактичная Любава.
– Война была, война прошла. Денег мы не возьмем. Все равно я не скоро смогу здесь жить…
Дорогие гости быстро вселились.
Многое в доме напоминало о недавней войне. Перилла, обивка, половицы отодраны. Следы пуль на стенах, на полу.
Шкафы на первом этаже завешаны тряпками. В холле на втором этаже старинная мебель, на столе – фотография безвременно ушедшего хозяина и несколько роз. Возникало жуткое чувство, что дом принадлежит ему до сих пор…