- Перхешт, да откуда ж ты такая
взялась! Ну, давай уже, - Лиса постоянно озиралась по сторонам,
почти приплясывая от нетерпения, - давай, а то заметят!
Рыжая только покачала головой, видя,
как Лина взбирается в седло, как неловко подбирает поводья.
«Так… теперь надо заставить ее
двигаться вперед».
Лина осторожно сдавила лошадиные бока
– животное перешло на торжественный шаг. Седло заходило ходуном,
Лина вцепилась в седельную луку.
- Да уезжай уже, - сердито прошипела
Лиса, - пока никто не увидел, ну?!! Ты что, на лошади никогда не
сидела? Соврала?
- Сидела. Один раз, - честно
призналась Лина.
И, зажмурившись от разлившегося по
венам сладковатого ужаса, стукнула пятками по упругой рыжеватой
шерсти.
Кобыла, как и обещала Лиса, оказалась
смирной и послушной – взяла с места так, что Лина едва удержалась в
седле – и устремилась в самую лесную чащу.
«По солнцу, только по солнцу».
Лина, судорожно хватая воздух и также
судорожно, до онемения пальцев цепляясь за седло, пригнулась к
лошадиной шее. Ветки нещадно хлестали по спине, по ногам.
«Господи, как же я выберусь? Тут
солнца не видно!!!»
И вдруг, словно по мановению
волшебной палочки, стало светлее. Еще несколько секунд – и лошадка
проворно выскочила на открытое пространство.
- Тпру-у-у-у, - Лина даже поводья на
себя дернула, растерявшись.
Оказывается, разбойнички облюбовали
себе место в ельнике, но не слишком вдаваясь в лес – чтобы до
дороги можно было быстро добраться и так же быстро спрятаться.
Дальше, насколько хватало взгляда, начинались поля – как лоскутное
одеяло. Повертев головой, Лина увидела и величественные заснеженные
вершины, повисшие в небе, словно мираж, увидела вдалеке
сгрудившиеся домики, беленые, с черепичными крышами.
Черт возьми. Она в самом деле попала
в другой мир.
А еще… здесь был непривычным даже сам
воздух – напоенный ароматами трав, земли. Сладкий, вкусный. Таким
хотелось дышать. Лечь на поле, раскинув руки и смотреть в
пронзительно синее небо.
«Так, девочка моя. Тебе в Перхешт,
или как там его назвали. Потом будешь осматриваться».
И Лина пустила лошадку размашистой
рысью, постепенно привыкая к ощущению, когда под седлом все ходуном
ходит, и от падения спасают только стремена.
Погони не было. Пока что.
5.
Ей не верилось в собственную удачу.
По-прежнему жива и отделалась шишкой на затылке, рысит себе по
широкой грунтовке. Правда, рысит в полную неизвестность, что там
ожидает в Перхеште, в особняке с птицами на воротах?