– Макс, ей же больно! Помоги! Сделай что-нибудь! – взмолился Ники и приготовился зареветь.
– Да ничего страшного, мне кажется. Если ее высочество перестанет капризничать и позволит мне взглянуть на ее драгоценный глаз, то все будет в порядке. Ну, давай, дорогая, открывай его.
– Не могу! – продолжала упрямиться девушка. – Больно. Наверное, он уже весь вытек.
– Не болтай глупости, – рассердился Макс. – Ну-ка быстро показывай, что там у тебя. Промыть надо, и все будет в порядке.
Ники, не дожидаясь специальных указаний, бросился к сумке и приволок бутылку минеральной воды без газа. Аня тем временем попыталась выполнить просьбу Макса и осторожно приоткрыла поврежденный глаз. Он отчаянно саднил, но она обнаружила, что орган зрения все еще действует, хотя и с перебоями. Значит, обошлось, ничего у нее не вытекло. Она почувствовала облегчение и попыталась улыбнуться.
Макс намочил чистый носовой платок и бережно обтер ей лицо. Ники ревниво следил за его действиями, обхватив Аню руками.
– Нормально все, до свадьбы заживет, – проворчал Макс, закончив промывать глаз. – И чего ты так мчалась, интересно знать? Случилось что?
– Ничего не случилось. Хотела поиграть с вами в снежки, – обиженно пробормотала Аня, моргая мокрыми ресницами.
– Ну, вот и поиграла, – покачал головой Макс и усмехнулся.
– Аня, не слушай его! Он специально вредничает! – воскликнул Ники, бросив сердитый взгляд на Макса из-под длинной челки. – Ты не будешь больше плакать?
– Не буду, – пообещала Аня, ласково взъерошив ему волосы на затылке. – Пойдемте-ка лучше пировать, а то наши царские бутерброды засохнут.
Ники не отходил от Ани ни на шаг до самого возвращения домой. Вечером он пробрался к ней в постель, ввинтился под одеяло и прижался покрепче, обняв за шею. Аня отложила книгу, погладила вихрастую макушку, легко коснувшись ее губами.
– Тебе все еще больно? – шепотом спросил Ники.
– Уже нет.
– Но у тебя же синяк!
– Ну и что? Это не смертельно, правда?
Ники задумался:
– Не смертельно, но больно. Я знаю. Мне однажды Джим стукнул в глаз, тоже синяк получился.
Пальцы Ани, гладящие мальчика, случайно коснулись густой шерсти, и она невольно вздрогнула. Ники заметил, сел на постели и сосредоточенно нахмурился.
– Аня, а я теперь всегда буду такой? – спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более небрежно, но голос предательски дрогнул.