-Нет, - сказал Роберт твердо. - Нет. Я не позволю себе такой слабости. В конце концов, что мне ныть? Я отлично отделался. Руки Теа мне вырастит самое большее за неделю. Я жив и цел. И Велиан тоже. Хотя, думаю, он ненавидит меня.
-Велиан светлый, но он не дурак, - позволил себе улыбнуться Ингард. - Келлфер рассказал, что Келлан немного привел его разум в порядок. И как только Велиан придет в себя, он, как и все остальные, поблагодарит тебя.
Роберт несколько секунд смотрел в глаза другу. Ингард с болью отметил, как его настоящее лицо снова скрывается за беззаботной маской, и губы растягиваются в улыбке.
-Может, стоит организовать премию в мою честь? - весело спросил Роберт.
Ингард поморщился, не желая поддерживать друга в этой игре. Он слышал, что таилось за этими внешне тщеславными речами: абсолютная уверенность Роберта, что он заслужил наказание и не может быть прощен. И за оскалом прятался крик, которым Роберт бы не позволил себе кричать.
-Ты знаешь, что Ноам остался жив? - вместо этого спросил Ингард.
-Да, я спросил у Теа, - ответил Роберт. - Говорит, он обожжен, спит, но выживет, и еще завалит пару курсов. Алана умница. Таких бы послушников побольше.
Ингард позволил себе улыбнуться.
-Ты еще не знаешь. Она Вертерхард.
-Да ну? Откуда известно? - спросил Роберт, приподнимая брови.
Ингард был рад, что друг отвлекся от пережитого ужаса, и продолжил:
-Син давно знал. Нам не говорил, о причинах сам спроси, если интересно. Но думаю, причина в Келлфере, а точнее в его влиятельном знакомом.
-А даже как-то разочарован, - протянул Роберт. - Она, конечно, девочка необычная и смышленая, но от Вертерхарда ожидаешь чего-то экстраординарного.
-Экстраординарного? - усмехнулся Ингард. - Как тебе такое: Син прятал ее от Кариона, а Карион на совете во всеуслышание заявил, что будет ее защищать. И общался с ней так, будто они знакомы. Простая служанка за свою недолгую жизнь как-то обзавелась вот таким... - Он помолчал, подыскивая слово. - Приятелем.
-Значит, в чем-то и опасная, - уважительно признал Роберт.
11. 10. Келлан
Келлан чувствовал себя потерянно. Какая-то мысль все вертелась в его разуме, но он никак не мог ухватить ее за хвост. Келлан предполагал, что мысль эта, тревожащая, болезненная, неосязаемая, была отголоском одного из воспоминаний Велиана, важного, и возвращался к ней снова и снова, пытаясь поймать хотя бы размытый образ. Но вместо того, чтобы думать о пытках и Пар-ооле, он снова и снова вспоминал об Алане.