-А вот это уже семейное дело, - неожиданно вставил Роберт. - Я согласен с Сином. То, что ты провернул, недопустимо. - Он кивнул Келлферу и обратился к остальным: - Келлфера бы прогонять, впрочем, не стал. Он умнейший из нас, ну, кроме этого вот решения, - усмехнулся он, встречаясь взглядом с Сином. - Конечно, военное время ухудшает дело.
-Потому что именно во время войны возможность спокойно подставить спину важнее всего, - продолжил Ингард, поняв, к чему клонят Роберт и Син. - Да. И все же, Син, я соглашусь с Робертом. Считаю, что если этот случай не выйдет за пределы этого зала, можно не акцентировать на нем внимания. Ни у одного из нас нет детей, и никто из нас не поймет мотивов Келлфера достаточно хорошо, чтобы судить его. Даже ты, - обратился он к Сину.
-Келлан как раз за пределами зала, - заметил Роберт, и Ингард на секунду загорелся возмущением: будто друг не понимал, что Ингард пытался потушить пламя разрастающегося конфликта!
Келлфер уже почти пришел в себя и только хмуро тер виски, пытаясь избавиться от шлейфа заклятия. На взбешенного Сина он не смотрел. Ингард догадывался, как, несмотря на недовольное выражение лица, Келлфер был на самом деле напуган. Со свойственным ему сочувствием, Ингард разделял его страх: ни Келлферу, ни Роберту, ни Ингарду не приходилось раньше испытывать на себе действие заклятий старшего директора, но все они понимали, насколько велика была разница между Сином и любым из них. И то, как старший директор это сделал — не произнеся ни слова, не сойдя с места, даже не сбившись дыханием... Рядом с ним Келлфер был не сильнее ребенка и, наверно, чувствовал себя по-настоящему беспомощным.
-Когда они вернутся, - сказал Келлфер, уже владея собой, но не делая попыток подняться, - девчонка будет бояться Келлана. И это стоит моего отстранения и любого другого наказания, если хочешь знать. И я сделал бы это снова. Но отсылать меня из Приюта — большая ошибка. Ты и сам понимаешь.
-Келлфер, - наконец, сказал Син, подходя к окну. Он остановился и положил пальцы на деревянный откос. На Келлфера Син больше не смотрел. - Ты плохо знаешь своего сына. И я бы на твоем месте опасался гнева Кариона, каким бы близким другом ты его ни считал. Ты остаешься до конца войны. Затем я решу твою судьбу, если к тому моменту тебя не убьет черный герцог.