И главное, снова ощущение, что далеко не всё мне
рассказывают.
- Его не искали?
Теперь старик повернулся ко мне. И улыбка тронула губы.
- И вправду сообразительный. Спрашивали. Приезжал аккурат после
несчастья один. Приятелем представился. Университетским. Мол, долго
за границею жил, утратил связь и ныне желает восстановить… и не
будет ли у меня адресочка.
- А вы?
- Откуда. Говорю же, сгинул, как и не было… вот… я и о смерти-то
его, почитай, случайно узнал. Письмецо подбросили. Ни обратного
адреса, ни штемпселей. Стало быть, прямо в корреспонденцию и
сунули…
- И… что в нём?
- А ничего-то. Адрес ваш с матушкой. И слова, что, дескать,
ежели письмо пришло, стало быть, он погиб. Однако надеется, что не
зря. И что в доме матушки твоей то, чего ему удалость отыскать… ну
и просьбу повторил позаботиться. Я и подумывал поехать, да с
Тимофеем неладное вышло. Подзадержался. Весточку отправил, а в
ответ пришло, что ты прихворнул. А там и о смерти… надо было бы
проверить толком, да… чего уж тут. Как вышло, так и вышло. Но
теперь ты дома. Выздоравливай. Обживайся. И учить тебя надо, ибо,
гляжу, этим мой сын не больно-то себя утруждал.
Чистая правда, как по мне.
Вот с того разговора моя жизнь снова переменилась.
Глава 3
Вместе с тем всё большее беспокойство вызывает какое-то
безумное и совершенно бесконтрольное использование препаратов, в
состав которых входят различные ингредиенты кромешных тварей. Мода
и вера в чудодейственность приводят к тому, что ныне газеты полны
рекламных объявлений. В любой, кажется, лавке полно самосотворённых
эликсиров, патентованных бальзамов или смесей, которые обывателям
предлагают пить, втирать или же вдыхать дым их. В лучшем случае
подобные составы бесполезны, но безопасны, тогда как иные являются
сильнейшими ядами, действие которых проявляется не сразу. Не рискну
оценивать то, как подобные якобы аптечные средства влияют на душу,
но с точки зрения физиологии…
Из ежегодного доклада лейб-целителя, князя
Сухомлинского
- Охо-хоюшки, - Метелька в комнату возвращался, прихрамывая
сразу на две ноги и руками за спину держась. Стонал он довольно
жалостливо, вот только слушать стоны было некому.
Кроме меня.
Я бы и сам постонал, потому как Еремей к вопросу нашего обучения
подошёл с немалым энтузиазмом. И главное, что день ото дня
энтузиазм лишь крепчал.