— Всё верно. А потому я предлагаю
следующее…, – начал Архимаг.
Выслушав его, все пятеро пребывали в
сомнениях и считали подобный ход необдуманным и рискованным, но в
итоге согласились с Демиусом и собрание завершилось. Но все
понимали, что Совет будет собираться чаще, нежели один раз в год,
ибо того требовали нынешние времена и обстоятельства.
Мрачное, кроваво-красное небо не
предвещало ничего хорошего. Цвет крови смешанный с мраком. Пусть
остальные и не знали, о чём будет их разговор, но все понимали –
грядет что-то страшное. В своих замках и территориях каждый из них
сам создавал себе окружение, а вот возле статуи Творца, у Чаши
Познания всё зависело исключительно от Эллариэля. Зачастую над их
головами либо сияло солнце, либо один за другим проплывали
белоснежные облака. Лишь изредка, когда старший средь Богов был
взволнован чем-либо, над ними нависали грозовые тучи, но не более
того. В этот же раз всё куда зловещей и страшней.
— Эллариэля всё ещё нет, – заметил
Маэль. – Не похоже на него. Он всегда является к назначенному часу.
Ни секундой раньше, ни позже.
— Да, ты прав, брат, – согласилась
Вирейэль. – И это мне и не нравится. Прошло ведь уже немало
времени.
— Не этого стоит бояться, – отозвался
почти всегда молчаливый Тарнар. – Он созвал нас, обосновав как
«дело, не требующее отлагательств и нуждающееся в срочном решении».
К тому же обратите внимание на небеса. Это не просто мрачный
кроваво-красный цвет. Это гибель. Смерть. Грядёт что-то очень и
очень жуткое, да такое, что сам Эллариэль содрогнулся.
— И что же такого должно случиться?
Не кажется ли тебе, брат, что ты несколько преувеличиваешь? –
спросила Сейла.
— Не преувеличиваю, сестра. Было ли
хоть когда-либо нечто подобное прежде?
— Жуткие небеса, – несколько
воодушевленно проговорил Маэль, всматриваясь в них, – но именно
этим они и прекрасны.
Он и вправду видел в них нечто
восхитительное, кровавое, пугающее, мрачное, и лишь от этого он
счёл их зачаровывающими. Всё-таки не зря его порой называли Тёмным
Богом, хоть Маэль и не придерживался ни стороны Тьмы, ни Света,
равно как и остальные.
— Нет в них ничего прекрасного! –
раздался строгий глас Эллариэля, шедшего к Чаше и лик его ужасен.
Нет, он не похож на умирающего, не в боевом исступлении, вроде
«пусть я и умру, но прежде, чем это случится, я успею убить
многих». Ничего не отображено на его лице, но именно за этой маской
скрывалось нечто, что ужаснуло всех остальных Богов. Нечто, что
даже они не смогли понять.