Мешавших им игроков они так же
расталкивали, а вот стражей аккуратно обходили, почтительно кивая
головой. И те иногда им даже отвечали.
Меня дёрнула злость. Из-за таких как
он человечеству через десять тысяч лет грозит физическая
смерть…
– Рабская подстилка! – прошипел рядом
Груздь, тоже провожая взглядом группу.
– Не шуми, – повторил я, всё же
улыбнувшись. Понт как раз сказал то, что я не смог облечь в
слова.
И всё же злился я из-за другого,
потому как мог понять этого Ривуса… Не будь даже исхюров и этого
вторжения, человечество и само могло бы справиться с собственным
уничтожением в течение того же двадцать первого века.
Надо жить сегодняшним днём, а я тут
беспокоюсь за будущее через десять тысяч лет… Ну смешно же! Да уж,
мысли маленького человека иногда очень тяжелы.
– Ты чего? – меня ткнул локтем
Груздь.
– Просто оценил масштаб проблемы… –
сказал я, на всякий случай всё же отступая с края балкона.
Я оттянул за собой и Груздя, чтобы
пройти через толпу подальше от любопытных взглядов. На
вопросительный взгляд лазутчика я махнул головой в сторону стражей
– мало ли какой из них окажется тем самым, который нас ищет. Для
меня все эти синие гориллы были на одно лицо, и не хотелось бы, что
бы нас узнали.
– Да какой там масштаб? – проворчал
Груздь, когда мы остановились, – Чем больше шкаф, тем громче
падает. Да и кинжал отлично входит между звеньями кольчуги…
Я лишь молча кивнул замечтавшемуся
лазутчику.
Сама круглая арена внизу казалась
небольшой, но я вполне понимал, что это из-за общих масштабов. Там
крохотные человекоподобные фигурки разыгрывали какое-то
представление, и по ним можно было понять, что арена на самом деле
занимала не одно футбольное поле.
В центре арены виднелась круглая яма,
от которой поднимался широкий мост. Поднимался мост к той самой
отдельной крытой ложе, где в древности на балконе сидел бы
император, а сейчас там наверняка восседает какой-нибудь «главный
исхюр всея Фаэтона».
Отсюда я так и не смог толком
разглядеть, кто же там сидел, лишь мог сказать, что это исхюры, те
самые огромные чуваки. Естественно, синие. В серебристых и золотых
доспехах, с накинутыми на плечи плащами изумрудных цветов, уперев в
землю огромные молоты, они стояли на балконе, ожидая тех, кто скоро
должен подняться к ним по мосту.
За исхюрами в тени ложи виднелись и
фигурки поменьше, тоже в блестящих доспехах и сверкающих мантиях.
Вот лопни мой занюханный пиксель, наверняка это приближённые
игроки-люди, достигшие особого расположения своими результатами.
Такие же, как тот борзый Бабаяг.