Повернувшись на звук, я разглядел
лицо Груздя.
– Ты мне скажи, – я кое-как разлепил
губы, – Ты придурок, нет?
– Ой, а сам-то хорош! Кто тут
супер-игрок, весь из себя? А позволил нас загнать в такую жопу.
Правда оказалась довольно
отрезвляющей, и я, внезапно успокоившись, прислонился затылком к
стене. Тут Груздь был десять раз прав… К счастью, он издеваться
дальше не стал, лишь молча сопел в темноте.
– Где мы? – спросил я, помня о
зрительных навыках лазутчика.
– Камера какая-то. Железом вся
обшита, клёпанным. Может, космический корабль?
– Навряд ли. Скорее всего, где-то под
тем колизеем.
– Ага, я слышу гул… Поют чего-то.
Я встал, ощупал стену. И вправду,
железо. Пальцы огладили полукруглые клёпки.
Будь пояс с кошельком на мне, можно
было бы просто разогнаться и убиться об стену. Самый лёгкий выход
из сложившейся ситуации. Но пояса на мне не было…
– А где дверь? – спросил я.
– Левее, Архар.
Забрезжила идея, и я, зацепившись за
неё, стал шарить по стене и смещаться к двери. Скоро руки нащупали
створку двери… Надо сказать, довольно ржавую.
– Так, ты же лазутчик, должен уметь
вскрывать замки?
– Чем, пальцем? Она и кинжал забрала…
Ну и замочной скважины я тут, кстати, не вижу.
Вздохнув, я нащупал ручку двери.
Пошаркал пальцами под ней и вокруг. И вправду, нет.
Ещё раз схватившись за ручку, я без
особой надежды попробовал толкнуть… Дверь с лёгким скрипом
открылась.
– Эээ… – растерянно пробормотал
Груздь, – А это ты как? Типа, торговец, да? Деньги любые двери
открывают?
Я приоткрыл дверь пошире, щурясь от
света из коридора.
– Нет, просто она не закрыта.
***
Марша Хорус сидела в центре круглой
тускло освещённой комнаты, закинув ноги на массивный железный стол
и ковыряясь кинжалом Груздя в ногтях. Её топор так же стоял рядом,
прислонённый к столу.
Здесь гул колизея был слышен ещё
лучше, и казалось, даже пол вибрирует. Свет падал из тонких
зарешёченных окон под самым потолком, а ещё из окошка на двери за
спиной Марши – там виднелась серая стена, на которой стояло
множество переступающих ног. Кажется, мы и вправду всё ещё в
колизее, точнее, где-то под трибуной.
В сумерках я разглядел, что в комнате
было ещё несколько таких же железных дверей, как та, из которой
вышли мы с Груздем. Отворив створку, мы встали в проходе, и я в
недоумении уставился на исхюрку.