Дома – теплый замок, послушные слуги… Полина! И безопасность!
Почему Леон раньше этого не понимал?
- Давай тоже уйдем! Если нас заметят… Мы же их видим - почему они не могут…
Как же его убедить?!
- Потому что пьяны, хотя бы. Не волнуйся, нас не видно. Но мы уходим, успокойся.
Уговорил-таки!
Лес показался родным – хоть каждое дерево обнимай! Лес защищает от врагов. С каждым шагом - всё больше берез, кленов и вязов между Леоном и горящими домами, издыхающими собаками… и безжалостным врагом! Между Леоном и смертью.
Люди ушли, а собак бросили. Его самого тоже бросили - как последнюю собаку. Все ушли… умерли или предали.
Лес защитит… или тоже предаст. Никому нельзя верить. Здесь ведь не Лиар. Ни елей, ни сосен. Разве можно по-настоящему спрятаться среди тонкоствольных аравинтских кленов и вязов?!
Да еще и настолько мокрых?
2
Сколько уже времени они бегут? Минуты три-пять добирались до лошадей - привязанных в чаще. И каждый миг Леон обмирал от ужаса, что любой из скакунов освободится от тряпки и выдаст беглецов пронзительным ржанием.
Потом – ехали лесной тропой. Час, полчаса? Или и вовсе - четверть, просто время растянулось до бесконечности?
- Вит, зачем мы вообще там задержались? В деревне? Надо было убираться сразу!
- Потому что я должен был понять, что не так.
- Жителей там не было – ты же сам сказал…
- Жителей – да. Но это как раз – хорошо, а не плохо. – Почему он спокоен? Почему Витольд Тервилль всегда так спокоен?! – Это не солдаты Эрика.
- Почему?
Какая вообще разница – Эрика они, Всеслава или личный гарнизон Бертольда Ревинтера? Любые убьют!
- Ты их форму видел? – хмуро уточнил Витольд.
- Не приглядывался.
Делать ему больше нечего!
- Ты, может, и не приглядывался. А я эти розово-голубые тряпки где угодно теперь узнаю! Деревню жгут люди Гуго Амерзэна. Точнее - выродки Амерзэна. А значит – дело совсем плохо.
Ничего не понятно.
- Подожди, Вит, ведь все говорят, что гарнизон принца Гуго никуда не годится?
- Абсолютно никуда. Умеют только пить, грабить, нападать кодлой на одного и насиловать женщин! – Витольд выругался похлеще лиарских конюхов и пояснил:
- Принц Гуго – первейший трус Эвитана.
Первейший трус Эвитана – дядя Ив, выставивший на улицу родного племянника. Тот, кто, побоялся избавиться от Леона лично, зато отослал к какому-то головорезу. А вдогонку пригнал по следу второго головореза – секретаря с бандой подельников.