Это один из первых случаев, когда дух обратился ко мне напрямую. Думаю, они пытались делать это и раньше, но я преуспела в том, чтобы их игнорировать. Эта женщина, однако, не оставила мне такой возможности: она стояла передо мной до тех пор, пока я не положила телефонную трубку. Даже не помню, что я сказала подруге и сказала ли что-то вообще. Поведение духа выбило меня из колеи. Когда я обернулась, чтобы повесить трубку, женщина исчезла.
Я поднялась наверх и нашла маму спящей в постели. Я не знала, что делать. Легла рядом и попыталась понять, умирает ли она. Мне хотелось побыть с ней. Я любила ее и не хотела, чтобы она скончалась в одиночестве. Мне было страшно и тоскливо, я начала плакать, что случалось не часто – плакала я редко, но в тот раз не могла остановиться. Мама проснулась и спросила, почему я реву. Я сказала ей, что знаю, что она сделала с собой, и что не хочу, чтобы она умирала. Она села, посмотрела на меня, как в тумане, и вылезла из кровати. Я не знала, что делать дальше, просто хотела, чтобы все это прекратилось. Мама вышла из комнаты и направилась в туалет. Я свернулась калачиком на ее кровати, пытаясь понять, что я могу сделать. Позвонить 911? Или соседям? Я молилась, как могла, чтобы мама жила. Через пару минут из ванной раздались звуки рвотных спазмов – маме удалось избавиться от таблеток. Когда она уснула, я все время проверяла, дышит ли она.
Та умершая женщина мне больше не являлась, но когда я проходила по коридору следующей ночью, я почувствовала спокойствие и поняла, что все будет в порядке. На следующий день появился отец и привел приятеля, лечащегося от алкоголизма. Они поговорили с мамой, и тем же вечером она записалась в клуб анонимных алкоголиков.
Думаете, эта история с умершей женщиной, послание которой спасло жизнь моей матери, изменило мое отношение к покойным? Ничего подобного. Мне понадобилось еще много лет, чтобы научиться не только слушать, но и слышать умерших людей и их послания.
Время шло, и жизнь повернулась к лучшему. Я перешла в старшую школу, мама перестала пить и снова начала работать. Следующие четыре года прошли ни шатко ни валко. Мама сорвалась, но быстро завязала. Мне нравилась социальная составляющая учебы, но я не могла открыться для людей. Сейчас я шучу, что в то время была цельной натурой – меня бесило все. Я была подростком, скрывающим тайну, поэтому мне пришлось стать тихой, злой и научиться игнорировать умерших людей, являвшихся днем. Главным правилом стало не встречаться с ними глазами, и обычно это помогало. Энергетика других учеников и учителей влияла на меня, пока я была в школе, но и с этим мне помогли справиться музыка и прогулки. Тогда же я начала понимать, что организованная религия не для меня. Я всегда чувствовала, что существует нечто большее, что одна религия – всего лишь осколок целого. Начала читать о других религиях и верованиях, существующих в мире. Хотя все это восхищало меня, мне было не расстаться с католицизмом, пусть его догматика и вызывала у меня сомнения. Зато для других детей уроки религии стали весьма занимательными. «Почему» быстро стало моим любимым словом. Я сводила монашек с ума, постоянно задавая вопросы. Мне хотелось знать «почему», и ответы типа «потому» меня не устраивали.