Видимо, сумрак застал водителя вне
машины, и он ушел к виднеющейся неподалеку стоянке грузовиков.
Внимательно осмотрев салон – убедившись, что никто между сиденьями
не притаился, я запрыгнул на водительское сиденье. Зажигание
включено, огоньки горят. Выключил, зажал тормоз и вдавил педаль
сцепления, повернул ключ – бодро затарахтев двигателем, грузовик
сразу завелся.
– Садимся, поехали! – высунулся я в
открытую дверь.
Заметно окровавленный Виталик –
прилично он о колючку порезался, потянул за собой бело-розовую тян,
оббегая машину, важная персона подбежала ко второй пассажирской
двери с моей стороны, взялась за ручку. Открыть не успела – Гера
вдруг схватил ее за затылок и два раза что есть силы впечатал лицом
в стекло. Вошла хорошо, смачно – так, что разбитые нос и губы аж
чавкнули кровью. Во время второго удара он ее отпустил, и она
отшатнулась, попятившись назад. С ускорением – прямо в лицо ей
прилетел удар ногой. Гера широко шагнул и замахнулся снова, но я
уже был рядом и ударил ему по ноге, сбивая замах и следом
отталкивая. Неловко взмахнув руками, Гера пробежался боком и
приземлился на задницу, одновременно грязно ругаясь – спрашивая
меня, что я вообще сейчас сделал.
– Это ты что творишь, придурок?
Разъярённый Гера – видимо, злость при
взглядах на золотую девочку в нем копилась с момента выхода с
самолета, вскочил и попытался на меня замахнуться. Я уклонился,
кулак свистнул совсем рядом с лицом, но продолжения не последовало
– Гера уже отлетел сразу метров на пять, покатившись еще дальше
вниз, по траве в канаву. Виталик, когда нужно, умеет быть быстрым –
а его сто тридцать килограмм массы весомый аргумент, против
которого Гера оказался бессилен. Ушан его даже не бил, просто пузом
оттолкнул.
– Гера, ты дурак? – спросил сипло
дышащий после ускорения Ушанище.
Гера уже поднялся на колени, стоя в
грязевой воде канавы и не обращая внимание на текущую с волос
мутную воду. Выглядит так себе, где только тот яркий юноша с
рекламного плаката.
– Эта! Тварь! – Гера от злости слов
не находил, показывая на недавно такую важную персону. Она сейчас,
закрыв окровавленное лицо руками и свернувшись на земле калачиком,
казалась совершенно беззащитной. Особенно почему-то я обратил
внимания на грязные содранные коленки – это когда мы с ней по
бетонке катились, похоже.