– За что?
– Было бы за что, уже бы уехали.
Идите, думайте! Несовершеннолетние, – сказал как плюнул
полковник.
Нас развели по одиночным комнатам.
Даже камерам, скорее: узкий пенал, кровать с панцирной сеткой без
белья, тумбочка, в уголке металлическая раковина. Напоминало
больничную палату, только в тюрьме. Здесь было ощутимо холодно, так
что я сел на кровати, обхватив себя руками.
Двадцать минут давно прошли, за мной
никто не пришел. Наверное, последним будут допрашивать. Но прошел
по ощущениям час, два, три, за мной никто так и не приходил. Уже
сильно хотелось в туалет, но на мои крики и стуки в дверь никто не
реагировал. Подолбил минут пять еще, потом использовал раковину не
по назначению. Санкций никаких не последовало – или за мной не
следят, или допустимые нормы поведения.
Следующие часов десять или даже
пятнадцать, по ощущению, я провел то свернувшись клубком на решетке
кровати в попытке хоть как-то сохранить тепло, то приседая,
отжимаясь и бегая на месте в попытке это тепло воспроизвести. Меня
не кормили, не проверяли, за ночь – а меня здесь реально на ночь
оставили, я весь извелся, чуть ли не на стены лез.
Когда лязгнул замок, почувствовал
невероятное облегчение – уединенное заточение, а просидел я около
суток точно, нервы серьезно расшатало. Отвели меня в уже знакомую
допросную комнату. Лысого уполномоченного по правам не было, только
полковник за столом. Выглядит совершенно также, как и вчера, а вот
в действиях конвоиров изменения – усадив меня на стул, пластиковыми
стяжками притянули ноги к ножкам, заведенные за спинку руки больно
стянули на запястьях.
Не очень приятное начало, хотя нечто
подобное я и ожидал – просто так в камере в течении суток не
маринуют.
– Итак, Максим милф-файндер, –
специально с двумя «ф» произнес мой ник полковник. – Капитан
команды Эс-Дэ-Тэ-Эл. Как аббревиатура расшифровывается?
– Случайный набор букв. Придумали в
шутку, когда команда больше на уровне идеи была.
– А вот твои товарищи говорят, что
название означает: «специальный соус для твоего лица», просто вы
второе «С» не произносите, но подразумеваете.
– Я по сути так и сказал.
– Тебе что дороже, печень или
селезенка?
На вопрос я отвечать не стал,
промолчал. Бей, беги, терпи – в Заводском, где словно в резервации
сохранился дух нравов полувековой давности, можно было пропетлять
разными способами. Но здесь и сейчас похоже вариантов нет, попал я
крепко. Ни бежать, ни терпеть, сломает меня полковник скоро. Но
тонуть, конечно, лучше с музыкой.