Захотелось их свети, но этот садист не позволил. Прижался ещё теснее, выставил колено, пробегаясь пальцами вниз к бесстыдно раскрытой плоти, пока я ловила ртом отчего-то ставший горячим воздух, а когда опомнилась, мои бёдра тоже были стянуты верёвкой, натирая самые уязвимые места при любом, даже мимолётном движении.
Дышать мгновенно стало в разы труднее, словно в кровь прыснули наркотик, а тот, кто был тому виной, вальяжно обошёл меня, немного полюбовавшись делом рук своих. Запоздалая догадка о моём состоянии прокралась в разум, тихо нашёптывая, что это только начало, и когда император заговорил, я с огромным трудом, но всё же поняла, как плохо мне будет в самое ближайшее время.
─ Такой ты мне нравишься больше, Вишенка, ─ протянул он довольно, словно бы невзначай затронув сосок. ─ Мне придётся ненадолго покинуть тебя, но ты тут не скучай. Уверен, когда я вернусь, ты будешь мне очень рада.
Наслаждаясь моим молчанием, Высший отправился к выходу, и пока я смотрела, как дверь за ним медленно закрывается, свет резко погас, оставляя меня в кромешной тьме. Несмотря на то, что темноты и замкнутых пространств я не боялась, страх остаться здесь в одиночестве, да ещё и связанной, сразу схватил за горло, но если этот бессердечный думал, что я вдруг начну умолять его вернуться, то очень сильно ошибался.
─ Да ты просто типичный старикашка-извращенец! ─ крикнула я ему вслед. ─ Хочешь поиграться с молоденькой игрушкой, а потом выкинуть? Посмотрим, кто в итоге останется сломанным…
Наверняка, он меня слышал, только мои речи его вряд ли настолько впечатлили.
Я осталась в полнейшей тишине и мраке, слыша лишь заполошные удары собственного сердца, а вскоре поняла всю коварную гениальность Его Величества. Верёвки, что были на мне, не просто заставляли испытывать лёгкое возбуждение – они были пропитаны чем-то, что с каждой проведённой здесь минутой вызывало всё больше и больше желания, а потом я действительно почувствовала, как воспламеняется моя кровь.
─ Будь ты проклят, крылатый, ─ пробормотала я, ощущая, как во рту становиться сухо.
Беспомощность, которая вмиг овладела мной, вынудила несколько слезинок выкатиться из глаз, а меня саму опуститься на пол и свернуться в клубок – только бы ненадолго спастись от этой сумасшедшей жажды, напавшей так подло, что не хотелось в это верить. Впрочем, нам всегда до последнего не верится в подлость других.