─ Стойте здесь.
Он исчез, а ко мне незаметно подкралась одна из девиц, снимая тонкую вуаль. Она вроде и до этого в сторонке от остальных держалась, ни с кем не общаясь, а теперь решила совсем от них отделиться.
─ А я тебя здесь раньше не видела. Новенькая? ─ спросила она на всеобщем.
─ А я не знаю, кто я, ─ нервно отозвалась я.
Дышать уже сейчас стало трудно от одной лишь мысли о танце перед такой толпой, однако беседа немного отвлекла.
─ Я-ясно, ─ протянула вроде как понимающе. ─ Тоже, значит, кто-то спихнул, чтобы положение семьи улучшить.
Выходит, в этой стране это нормальная практика? Не жизнь, а сказочка…
Я не ответила, и вместо этого поинтересовалась:
─ А ты не знаешь, для чего весь этот балаган?
─ А, так это всегда так, когда старая наложница либо облажалась, либо просто надоела. Вроде как не менее важное мероприятие, чем объявление о будущей невесте. Но этого давно не случалось.
Чего именно, я уточнять не стала.
─ А что будет с теми, кто не выиграет? ─ Ага, как будто тебе это грозит.
─ По желанию они могут остаться во дворце. Служанками, например – тоже неплохо. Всё лучше, чем возвращаться в семью, где тебя медленно убивают… ─ уже тише добавила она. ─ Я, кстати, Айна.
─ Ами, ─ выдохнула, ощущая новую волну паники, но тут вернулся оборотень – решительный и серьёзный.
Молча протянул мне высокий стакан для сока, в котором плескалась бардовая жидкость, а я без слов приняла и почти залпом осушила, уже представляя, чем это всё может закончиться. Но раз император не оставил мне иного выбора, придётся играть уготованную мне, пока неизвестную роль до конца. Лишь бы он сам потом об этом не пожалел.
─ Ну, я пойду, ─ напомнила о себе девчонка, когда объявили начало представлении, и она скинула с себя накидку, оставаясь в интригующем воображение чёрном костюме, расшитом золотом. И вроде никакие части тела не были открыты, но всё же выглядело это почти на грани, не переступая её.
─ Удачи, ─ кинула я, настраиваясь на нужный лад.
Айна исполняла красивую песню. Обычно, когда кто-то выступал первым, это редко запоминалась, как и те, что выходили где-то в середине, но я была уверена – её выход запомнят до самой последней участницы, потому что голос у девушки заставлял всех присутствующих поражённо застыть при первых же нотах.
Даже Его Величество заинтересованно слушал, погрузившись в какие-то свои воспоминания – я хорошо видела выражение его лица отсюда. Слова песни мне были незнакомы, но мелодия была такой горько-сладкой, вызывающей в душе щемящую тоску пополам с радостью, что на глазах невольно выступали слёзы. И не у меня одной. Каждый сам находил что-то, близкое ему в этих словах и льющейся в полумраке музыке, но лично я отчётливее всего слышала чужую боль, отделяя её от иных эмоций. Может, потому что сама ощущала именно её?