- Почему так доставили? - Не очень корректо составил вопрос я, но
это был первое что пришло в голову, а паузу затягивать было
банально страшно. Но он вроде-бы понял.
- Ты бы не пошёл к нам добровольно. - Просто сказал он. Каждое
слово будто выстрел, чёткое, безэмоциональное, резкое.
- Отказ принимается?
- Нет. - Почему-то другого от него и не ожидал.
- Тогда согласен. - А что мне ещё делать? Не пытаться ведь убить
всех, а потом пытаться не заплутать в коридорах. Раз выхода нет, то
отталкиваться надо от имеющихся возможностей.
- Подпиши. - На этот раз слово взял мой провожающий, так и стоящий
за спиной, протянув мне листок бумаги и небольшую иголку.
- Кровью? - Я сначала подумал что это какая-то неудачная
шутка.
- Да. - Абсолютно серьёзный ответ. И тихое шуршание поднимаемого
оружия.
Мне не оставалось ничего делать, как взять иголку и, проколов
подушечку пальца, капнуть на бумагу. Что удивительно, казалось, не
намокшую от крови.
- Где мой товарищ? - Во время сего действа спросил я у
главного.
- Остался там, где мы забрали тебя.
- Живой?
Ни слова в ответ. Как-будто не услышал моего вопроса.
А меня затопила какая-то обида. Обида за Тома. Вряд-ли он выжил и я
это прекрасно понимал, а потому всякое желание помогать тем, кто
убил человека, кто первый из всех, кого я встретил в улье мог
назвать себя кем-то больше сем просто моим знакомым, отпало. Хотя
его и так особо не было.
Меня уже хотели уводить, а провожающий направился к выходу, намекая
что и мне пора, как я задал лежащий на поверхности вопрос:
- Почему именно я? - И вправду. С чего вдруг такой силе как нолды,
вдруг понадобился, по сути новичок в улье, к тому-же даже не
взрослый, опытный человек, а я?
- У тебя есть то, чего нет у других. - Настолько простой и
лаконичный ответ, что сперва я даже растерялся, что и позволило
проважающему завладеть моим вниманием и пока я не пришёл в себя,
вывести из зала.
В какой-то апатии меня довели обратно до "номера".
- Завтра за тобой зайдут. - Сказал человек, как раз перед тем как
двер закрылась, а я упал на кровать и крепко задумался.
После целого дня безделья, во время которого чем только я не
увлекался, открывшаяся дверь (хотя скорее переборка) стала сродни
манне небесной.
Вошедший, на этот раз незнакомый человек, в таком-же сером
костюме как и все встреченные мной до него, передал несколько
скреплённых листов и не проронив не слова удалился.