А уж когда уходил богатырь из Шестого царства, изловили его портнихи да горничные и насовали полную котомку того пера с пухом. Вздыхали при этом томно все, как одна, завидуя незнакомой спящей красавице.
Словом – скучно все вышло у Анжея. И рассказать-то царевне будет не о чем. Так… работа. Будто и не выезжал из Тридевятого никуда…
– А это еще что? – Олешек вытаращился на прозрачную, едва заметно светящуюся стену, выросшую перед ними среди деревьев.
Анжей нахмурился. Он дольше был в отряде и видел уже такое.
– Защита, – ответил вместо него Акмаль. – Нас пропустить должна. Ратмир такую ставит, когда вовсе всем до единого разъезжаться приходится…
Тронув поводья, он первым двинулся прямо на стену. Анжей с Олешеком двинулись следом, промедлив не дольше мгновения.
Стоило конским мордам прикоснуться к стене, та словно мигнула. А когда сквозь нее проходили богатыри, сверкнула – и будто молнией прошило, тряхнув, каждого. А еще миг спустя они были уже по другую сторону.
– Зверье она пропускает, кони и вовсе не чуют ничего, – пояснил снова Акмаль, обращаясь к Олешеку, совсем недавно закончившему свое ученичество.
– Странно, – Анжей продолжал сосредоточенно хмуриться. – Ратмир должен быть на месте… он ведь только на доклад к государыне собирался – и назад…
На входе в дом богатырей тряхнуло еще раз – однако войти снова удалось.
Вот только ни Ратмира, ни царевны в доме не обнаружилось.
…Царевна нашлась в итоге в каморке колдуна.
На двери висела приколотая кинжалом записка: “Осторожно! Злая мышь!”. Переглянувшись, богатыри разом пожали плечами, а стоявший ближе всех Акмаль потянул на себя ручку двери.
Чтобы тотчас же с негромким ругательством отшатнуться. Нет, Акмаль был отнюдь не робкого десятка. Просто очень уж это неожиданно – обнаружить за дверью ощеренную зеленую мышь с доброго пса размером.
Даже если тебя предупреждали.
Мышь заворчала, скалясь и переступая с лапы на лапу – точно как сторожевой пес, готовый броситься на каждого чужака, что посмеет войти на его территорию.
В глубине каморки, на длинном столе, где колдун готовил обычно свои зелья, виднелся прозрачный, будто хрустальный, короб, в котором лежала, сложив на груди руки, царевна Алевтина Игнатьевна.
Кто-то из богатырей пошевелился, и мышь, коротко рявкнув, кинулась.
Три руки впечатались в дверь одновременно, захлопывая ее.