— Лиз, — зовет меня Богдан. — Почему ты не сказала, что твой дикарь тоже здесь?
Дикарь?! Он так называет моего сына. Но его тут нет. И быть не может! Что за ерунда?
Но почему-то я оглядываюсь, хоть и уверена, что это чушь. Богдан обознался. Однако едва я встречаюсь взглядом с бывшим, как меня начинает потряхивать от эмоций. Колени подгибаются. И я потихоньку умираю.
Потому что мой Волчонок стоит рядом с ним. Тянет своего отца за руку и что-то объясняет. А потом поворачивается в мою сторону и замечает меня. Широко улыбается.
— Ма-а-а-ма! — кричит он. — Мама!
Сын подбегает ко мне. Я же не могу не заметить то удивление, замешательство и... Боль в зеленых глазах бывшего.
Мне безумно хочется сбежать отсюда. Оставить все позади, забрать сына и сбежать. Арс подбегает ко мне и крепко обнимает за шею, как только я опускаюсь перед ним на корточки. Чувствую взгляды посторонних людей со всех сторон, но больше всего меня убивает бывший. Он встает на ноги и не сводит с нас глаз. Задумчивый. Явно прокручивает в голове то, чего я боялась много лет.
— Как ты тут оказался, малыш? — спрашиваю, целуя сына в шею и вздыхаю исходящий от него сладковатый запах. Любимый мой, родной. Единственный мужчина, без которого я жизнь свою не представляю.
— С Зойкой приехала. Дядя Демид, он...
— Ясно, — мягко перебиваю сына и снова целую. — Достанется и твоему дяде Демиду, и Зойке. Где она?
— Пока тебе звонила, чтобы ты встретила нас, я прибежал сюда и про тебя спрашивал. Вон у того мужика.
Сын тычет пальцем в бывшего. Мне становится не по себе, потому что он смотрит мне прямо в глаза. Лицо снова безэмоциональное, и я не могу понять, что он испытывает в данный момент. Интересно, он обрадовался бы, узнав, что Арс его сын? Или же как родной отец начал бы мне угрожать? Может, отнимет Арсения?
От последней мысли меня бросает в дрожь. Облизываю пересохшие от нервов губы, перевожу взгляд на сына.
— А со мной не поздароваешься? — подает голос Богдан.
Я оборачиваюсь к нему лицом и цепляюсь в него убийственным взглядом. Он знает свою вину, сразу же опускает взгляд, виновато качая головой.
— Прости, я...
— Уже третий раз, Богдан. Я тебя предупреждала. И это была последняя капля, — тихо проговариваю на одном дыхании, чтобы он не начал опять оправдываться. — Он мой сын. Ты вроде бы хотел построить с ним хорошие отношения. Но, увы, они невозможны. Если ты считаешь его... — язык не поворачивается повторять. — Он только с тобой себя так ведет, потому что не любит. А знаешь, почему не любит? Потому что ты не умеешь с детьми обращаться. А с Арсением тем более.