В последние месяцы работы у нас
хватало, бои шли ожесточенные, раненых было много. Часто
проводились рейды к переднему краю фронта, на передовую за ранеными
бойцами.
Так случилось, что в очередном рейде
колонну наших санитарных машин возглавил капитан медицинской службы
Лебедь.
— Котов, едешь со мной, —
распорядился он.
Понятное дело, кто тянет, на того и
грузят. Я проводил сортировку лучше всякого врача, хоть и был
фельдшером. Снаружи — фельдшером, но внутри-то Саши Котова доктор
наук и профессор никуда не делся…
Так я оказался в составе этой
колонны.
Время уже подходило ко второй
половине дня, вроде бы все шло хорошо и так как надо. Продвигаясь
ближе к передовой, мы видели все больше убитых. Как правило, в
немецкой форме. Видимо, здесь совсем недавно, считанные часы назад,
шли бои.
Мы проехали какой-то небольшой лесок,
и у самого его края увидели нашего бойца, который передвигался
по-пластунски и махал нам руками.
— Что ты тут ползаешь? — задал ему
вопрос Лебедь.
— Немцы тут рядом! Меньше двухсот
метров всего до их окопов, — ошарашил капитана солдат.
Во попали!
У меня по спине даже мурашки
пробежали…
Наша колонна остановилась, но немцы
уже успели нас заметить и открыли массированный минометный обстрел,
а ещё и почти сразу из пушек по нам ударили.
Чем это мы им так не понравились?
Видят же, что это — медслужба…
Мины и снаряды начали рваться прямо
среди машин. Несколько из них тут же было подбито.
Во время обстрела я оказался рядом с
капитаном Лебедем на краю воронки от только что взорвавшегося
снаряда. Не долго думая, я толкнул его на землю и повалился прямо
на него.
Рядом прогремел очередной взрыв,
осколки полетели веером, и один из них ранил меня в правую руку.
Капитан же Лебедь, остался жив и невредим, его даже не
поцарапало.
Чуть-чуть и прилетело бы мне в
локтевой сустав. Вот этого я никому не пожелаю.
Все это произошло тридцатого апреля
сорок пятого года, буквально в последние дни войны, в районе
деревни Шаштин.
За спасение командира я был награжден
Орденом Отечественной войны II степени. Перестала быть медаль «За
боевые заслуги» на моей груди сиротинушкой…
Но, это награждение было ещё впереди,
а пока я лежал и матерился из души в душу.
Больно же!
Обидно, к тому же.
Дату окончания войны я знал. Тут со
дня на день все начнут праздновать, а я в медсанбате буду
валяться!