— Ещё до катастрофы к нему обратился орден иезуитов с просьбой
разработать лекарство от цинги, — продолжил Луи, подливая себе
вина. — Для своих исследований он разместился на линейном корабле
«Санта-Анна», где ему даже выделили место под лабораторию. Чтобы не
отвлекаться на болячки команды, он подготовил запас разных лекарств
и написал к ним пояснения в таком духе: кашель — бутылка номер
один, головная боль — бутылка номер два, запор — бутылка номер три,
и так далее. Сам же заперся в каюте и погрузился в работу.
Луи замолчал на секунду, прищурившись, вспоминая детали.
— И надо было такому случиться, что вскоре заболели главный
штурман, старший помощник и два священника, один из которых был
архиепископом святой Инквизиции. У всех началась сильная лихорадка.
Капитан, следуя инструкциям, взял бутылку номер тринадцать, но
случайно её разбил. Недолго думая, он смешал содержимое бутылок под
номерами четыре, шесть и три и дал это «лекарство» больным. Тем
самым капитан закончил их страдания… навсегда.
Герцог и Франческо не удержались и рассмеялись.
— Понимая, что греться на костре ему не хочется, капитан объявил
алхимика чернокнижником и высадил его на необитаемый остров —
голого, без еды и воды. Как изнеженный учёный умудрился выживать
там целых десять лет — загадка даже для нас. Но с тех пор у него
появилась странная фобия: он боится людей. Видя кого-либо, кроме
меня, герцога или Кьяры, он тут же начинает кричать и убегает.
Луи допил вино и, отставив бокал, добавил:
— Так что, если вам нужно что-то узнать или сделать у алхимика,
придётся передавать просьбы через меня.
Двери в библиотеку с грохотом распахнулись под натиском шторма
по имени «разгневанная дева».
— Отец, почему мой отряд заперт в казарме? Как это понимать?! —
голос девушки грозным шквалом заполнил зал, но постепенно стих до
лёгкого морского бриза, когда она заметила, что в комнате, кроме
отца, присутствуют и другие.
Я незаметно активировал способность «Равнодушие эльфов».
Использовать её постоянно нельзя — слишком много энергии тела
уходит, а моя прожорливость и без того шокирует всех вокруг. Но
сейчас я был полон сил после обильного ужина, а в разгневанной
девице узнал ту самую задорную «служанку», с которой славно
отдохнул перед обедом.
От этой ходячей катастрофы сначала повеяло раздражением, затем —
смущением. Луи и Франческо источали тоскливую безнадёжность. Герцог
же излучал тёплую, отеческую любовь.