Перемерив купленные вещи несколько раз, выслушав ободряющие слова от подруги, Олеся смирилась с ситуацией и стала себя морально подготавливать к стрижке. Первой мыслью было – собрать волосы в злобный пучок и на этом изменения прически закончить, но, побоявшись, что Телефониста притягивают именно длинные волосы, она решила распрощаться с пятнадцатью сантиметрами своей красоты и потом из остатков соорудить на голове что-нибудь отпугивающее не только распоясавшихся маньяков, но и даже здоровых людей.
– Стриги, – уверенно сказала она, протянув Веронике ножницы. Та ободряюще похлопала подругу по плечу и приготовилась к работе парикмахера – выдвинула на середину комнаты стул и указала на него пальцем.
– Тебе надо составить завещание, – важно сказала Ника, еле сдерживая улыбку. Ножницы зачикали, а нити светлых волос посыпались на пол.
– Я умирать не собирюсь, – боясь пошевелиться, выпалила Леська.
– Это понятно, но предусмотрительность никогда не помешает. Например, мне бы ты могла завещать машину…
– Я вот сейчас подумала: а не ты ли и есть этот маньяк? Что-то ты слишком сильно интересуешься моим имуществом!
– Так зачем добру пропадать, ты на кладбище, а я за руль «Форда» – и тебе комфортно, и мне уютно.
– Злая ты, – фыркнула Леська и надулась. – А вот интересно, чем сейчас занимается следователь?
– Спит, наверное.
– Нет, он, должно быть, бегает по улицам с большим пистолетом и ищет Телефониста. Рубашка расстегнута, глаза горят, а сердце выстукивает: «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…»
– Размечталась, прямо эротические фантазии у тебя, – протянула Ника, понимая, что ровно подстричь волосы подруги ей не удалось.
Если убили не вас, а кого-то другого, не считайте себя неудачницей – и до вас дойдет очередь.
Максим Григорьевич пришел на работу, как всегда, вовремя, выпил кофе, выкурил сигарету и поморщился – мысли о вчерашней Галочке никак не отпускали. Надо, надо заканчивать с этими смотринами, нельзя же быть таким тюфяком, который робеет, как мальчишка, перед собственной матерью.
– Дорогая мама, – начал он репетировать речь, – я уже взрослый человек и сам разберусь, жениться мне или нет…
Представив, как брови матери при этих словах встретятся на переносице, он вздохнул и пробормотал:
– Хорошо, я схожу еще на одни смотрины, но это в последний раз, давай так и договоримся.