Прикидывать хрен к носу.
Взвешивать «за» и «против».
Я бы, скорее всего, так и остался Денисом Щербининым, инженером.
Это была не плохая жизнь. Но я, втайне даже от самого себя, всегда
мечтал о чём-то таком. О чуде, если хотите.
Незнакомка была права. Шанс мне представился уникальный. Если бы
его упустил, я бы потом никогда себя не простил. А если бы ничего
не случилось… просто посмеялся бы над своим пьяным бредом.
Да и разменять свои сорок восемь на его двадцать два года, тоже
было немалым соблазном.
После того как я приложил руку к груди и произнёс формулу, мир
вокруг затопило золотистое сияние. Свет шёл от вращающихся с
бешеной скоростью рун и знаков печати. Похоже, той самой, которую
наложила на меня Она. Вокруг не осталось ничего от привычного мира.
Куда-то пропала спальня и моя уютная кровать. Я парил в
первозданной тьме, освещённой только сиянием колдовских
символов.
Я ничего не чувствовал, ведь у меня больше не было привычных
органов восприятия. Мой внутренний взор заполнила разрастающаяся
печать, руны на которой уже превратились в размытые полосы. Я её
представлял! Моё сознание, в отличие от восприятия, работало. Я мог
мыслить. Старина Декарт утверждал, что это признак существования.
Печать превратилась во что-то вроде сияющего тоннеля, в котором я и
утонул окончательно.
Что же. Проверим, насколько правдивы книги о попаданцах. Ведь я
теперь один из них. И не: «Шёл, упал, умер, очнулся в другом мире
младенцем-архимагом», а по собственному желанию.
Я очнулся от вони. От ужасающего смрада немытого тела и
застаревших фекалий. Запястья и лодыжка стреляли импульсами боли. В
груди полыхал огонь! Мне было больно и страшно. Но я открыл глаза.
Ведь они снова у меня были.
Я находился в небольшой каморке. Моё тело лежало на твёрдой
поверхности. Комнатку с щербатыми каменными стенами освещала
небольшая лампада, давая возможность осмотреться. Первым делом я
посмотрел на свои руки. Моему взгляду предстали два могучих
предплечья, принадлежащих какому-то великану. Ну или чемпиону мира
по пауэрлифтингу. Они заканчивались широкими лопатообразными
ладонями. Длинные массивные пальцы оканчивались давно не
стриженными обломанными ногтями. А на запястьях красовались
металлические браслеты, скованные между собой и покрытые
простенькими рунами. Кожа запястий была стёрта до мяса.