- Думаешь? – он не был бы собой, если бы не ухватился бы за
последнее.
- Поверь, если он захочет ворваться на твою базу и там тебя
прилюдно, на камеру, выпороть, то у него, скорее всего, получится,
- кивнул Хаттори, - А твои люди будут пахнуть горелым дерьмом. Но
останутся живы… в отличие от баб, травивших живых людей собаками.
Прямо в Токио, у тебя, Соцуюки, под носом. Несколько лет.
«Тупой жадный вояка». Было над чем задуматься, потому что, как
не вой раненное самолюбие военного, Хаттори в своих выводах был
совершенно прав. Шин находил невыносимым то, что ценнейшие ресурсы,
такие как Сахарова, Баранов, Кирью, не находятся на своём месте,
выполняя то, что выполнить нужно (необходимо!), а живут в свое
удовольствие тогда, когда парни самого комиссара гибнут на
заданиях. Лучшие из лучших этой страны, умирающие в попытках
рассечь и уничтожить рак, пожирающий родину.
Надо еще выпить. Сознанию нужно избавиться от оков дисциплины,
чтобы хоть слегка примириться с тем, что происходит вокруг.
Спящий Лис оправдывал своё прозвище, делая вид, что задрых прямо
там, в кресле, так и не сняв с себя внешнюю машинерию, однако,
когда Шин пошёл назад к облюбованному месту, таща с собой бутылку,
неожиданно выдал:
- Положение еще можно исправить, дружище. Отношения. Наладить
контакт. Когда я сдохну, Соцуюки-кун, а до этого уже недолго
осталось, Кирью может стать тебе ценным союзником. Очень ценным.
Обмозгуй это.
Стакан в руке генерала чуть не треснул от такого «совета».
Елена Сахарова, припадочно пискнув, попыталась шарахнуться
назад, но позади неё стоял суровый я с двумя массивными сумками.
Впереди же, в длинном центральном коридоре нашего уютного бункера,
на рыжую русскую глядели две лысых головы, вооруженные широкими
улыбками. Высунувшись сбоку, из комнаты.
- А вот и третья, - страшно и непонятно высказалась одна из
голов голосом Эны, - Они-сан, брей её! Можно всю!
Киберсойка, и так пребывающая в крайнем смятении чувств,
оглянулась на терпеливо ожидающего конца балагана меня, всхлипнула
и понурилась. Свои шикарные рыжие волосы девушка любила беззаветно,
но, как и все русские была фаталисткой, а также впитала с молоком
матери поговорку «Бог троицу любит». Зато, когда я хмуро высказался
о том, что она еще пока такой экзекуции не заслужила – расцвела как
майская роза.