- Если нас заметят вместе, то Саваду отправят доучиваться к
дедушке, - горько пожаловался мне брат, — Вот как теперь жить?
- Живите, учитесь, общайтесь по сети, - пожал плечами
бессердечный я, - Сосредоточься на получении дополнительного
образования, найди подработку. Время до конца старшей школы
пролетит незаметно, а когда поступите в университет – это уже будет
совершенно другое дело. Там родители уже ничего не смогут сделать,
если Савада снимет квартиру. Либо переедет к тебе.
- Ты меня вовсе не утешаешь, - пробубнил младший брат.
- Ты меня тоже огорчил, когда начал использовать то, чему мы
тебя научили, на хулиганах, просто ради собственного эго, - хмыкнул
я, — Это последствия. Ты можешь их принять, можешь искать иное
решение, но затем снова будут последствия. Такова жизнь. Ты
мужчина, ты должен взять на себя ответственность.
- Звучишь как дед…
- Узко мыслишь. Вот, к примеру, моя девушка покинула меня,
улетев путешествовать, смотреть мир. Оставила меня. Что я мог
сделать с этим? Правильно, ничего. Но что я сделал в итоге?
- Что? – с интересом посмотрел на меня младший брат.
Сначала я положил ему руку на плечо, затем серьезно посмотрел в
глаза, а потом, чуть наклонившись, доверительным тоном сообщил:
- Я начал заниматься сексом со своей женой.
Лицо младшего брата, совершенно не ожидавшего такого откровения,
начало медленно претерпевать метаморфозы, но я уже, хлопнув его по
плечу, шел к двери. Шум внизу, равный тому, при котором приличный
японец уже вызывает полицию, повествовал, что остальная семья Кирью
только что вернулась домой.
- Кира-чан! – мать.
- Сынок! – отец.
- Памагите, он убил Такао!! – любимая младшая сестра.
Шум, гам, тысячи вопросов, половина из них про то, где сейчас
Мана. Узнав, что та вместе с одной подозрительной русской в городе
за покупками, Эна тут же срывается с места, но поймана за живот
бдительным мной. Поясняю, что они там давно, и, что уже, скорее
всего, едут домой. В ответ весь дом и пара соседних слышат истошный
вопль брошенной на произвол судьбы женщины, которой никто не сказал
о таком важном событии.
- Мана прогуляла пару уроков ради этой встречи. Тебе прогуливать
нельзя.
- А ей кто разрешил?!! – полная возмущения рожица.
- Я.
Против этого аргумента Эна Кирью бессильна также, как бессилен
осенний листок, сорванный цунами. Преисполнившись трагизмом, она
ковыляет горевать к себе, оставив меня наедине с родителями. На
полпути на лестнице встречается с горюющим братом, спускавшимся
вниз, обнимает его за колени и начинает жаловаться на меня. Такао
вынужден стоять столбом и с тоской смотреть на нас сверху вниз,
пока Эна самозабвенно токует, мастерски выделывая из меня нового
Муссолини.