- Какая умная девочка! – с непонятной интонацией произносит
Мишель.
- Я все равно не уйду, - тихо говорит Ясмина. – Лучше убейте,
если боитесь, что кому-нибудь расскажу. Это мой единственный шанс
чего-то добиться в жизни. Наше семейство объявлено банкротом,
имущество отходит клану Ярыгиных. Через три месяца кончатся деньги
на обучение. Так что я вся ваша. Могу быть фрейлиной. Могу
быть…
Мишель опускается на ковер. Подходит к девочке и обнимает ее.
Так, понятно, сейчас будут слезы и сопли. Пойду-ка я в свою
комнату, что-то устал за сегодня.
Она приходит к мне поздно вечером. Ясмина. Вроде бы я не
предлагал ей у нас жить, но, похоже, женщины решили без меня.
Стоит, по-уличному засунув кулачки в карманы форменной жакетки, и
молчит. Но я же мужчина, я понимаю, что инициатива за мной, надо
проявить галантность.
- Чего пришла?
- А то ты не догадываешься.
Я, конечно, догадываюсь. И представляю в самых разных
подробностях. Как-никак скоро первое совершеннолетие, фантазия
свежая, семейной жизнью не замыленная. Но у меня огромный жизненный
опыт, который подсказывает, что догадки мужчин слишком однообразны,
чтоб быть всегда правдой, и лучше выслушать вариант противоположной
стороны до того как.
- Я догадываюсь, но в свою пользу. А ты скажи, как оно на самом
деле.
- На самом деле? Ты дурак.
И выключает в комнате свет. Довольно уверенно проходит к моей
кровати. Я сверху с любопытством наблюдаю. У нее ночное зрение, что
ли? То-то мне зрачки показались увеличенными.
У кровати ее решимость сильно уменьшается. Она топчется,
неуверенно скидывает на пол жакетку, садится…
- Разуйся, - советую сверху я. – Не люблю, когда на шелковом
белье в уличной обуви.
И опускаюсь рядом. Ясмина подпрыгивает от неожиданности.
- Напугал!
И мы сидим на кровати и ржем, как ненормальные. Так нас и
застает влетевшая в комнату Вера. Включает свет, смотрит дико, как
на двух сумасшедших, крутит пальчиком у виска… и уходит. Так. Не
понял. Это мне на что намекают? Что я дурак, да?
Девочка скидывает туфельки, шлепает к выключателю. Комната снова
погружается в темноту. Прислушиваюсь. Странно, никто не сопит под
дверью, не переговаривается возбужденно шепотом.
Она садится совсем близко. И тут на нее нападает колотун.
- Я-я… не раздевалась раньше… А-а… ты… я…
Обнимаю ее за талию. Ясмина трясется, как в припадке, но
подается ко мне.