Так что быть артистом я и сам бы не захотел. Если так подумать,
то весь Найт-Сити — это моя сцена, на котором я исполняю концерты.
Единственное, что моим инструментом является дека и пушка. И
концерты я даю частные. В этом плане я УЖЕ получил нужную мне
славу, теперь довольно многие знают меня в лицо.
Как «артист» я вполне могу понять проблему Лиззи Уиззи. Она
пытается казаться, а не быть. Она живет чужой жизнью, которую ей
навязала популярность. К тому же, она прошла полную кибернетическую
замену тела. По факту она уже больше борг, а не человек. И, как
любой борг, ее человечность должна была сильно просесть. Ей теперь
сложней испытывать былые эмоции, сложней придумывать новые песни.
Так что неудивительно, что она словила кризис, тут скорей
удивительно, что она еще не словила киберпсихоз.
Стандартная реабилитация с заменой хрома Лиззи уже не подойдет,
ей придется заменить все тело, на что она вряд ли пойдет, да и я не
уверен, что это вообще возможно. Так что, единственное, что можно
сейчас сделать — это выплеснуть ее начавшийся психоз в творчество.
Пускай пишет музыку, выступает со сцены — это заменит ей на время в
потребности к убийству. Мертвецы желают лишь смерти, а борги ближе
всех, кто подобрался к нам. Еще не мертвец, но уже и не совсем
человек.
До Джапантауна мы доехали без особых проблем, в этот раз дорога
оказалась свободной и нам не пришлось делать крюк. Огромные ангары,
огражденные забором и здание телестудии, где одновременно снималось
немало телешоу, которые крутят по телевизору. Начиная от новостных
блогов, заканчивая рекламой и всякими «забавными» шоу, типа
обменяйся хромом не глядя.
Когда наша машина остановилась возле проходной, охрана не желала
нас пропускать. Пришлось звонить менеджеру, вот только тот не сразу
взял трубку:
— Рихтер, вы же наемник? — как-то встревоженно произнес он. — Я
могу рассчитывать, что вы будете помалкивать? У нас тут щекотливая
ситуация…
— Вы можете мне доверять, как самому себе, — спокойно отвечаю. —
Что у вас случилось?
— Ладно, надеюсь, я об этом не пожалею, — тяжело вздохнул
продюсер. — Лиззи закрылась в студии и никого не отпускает, пока не
запишет свою песню. Боюсь, это все может закончить не очень хорошо.
После замены своего тела… она стала более холодной, расчетливой, в
такие моменты я боюсь, как за нее, так и её саму…