Страх.
Убийца побледнел и попятился.
Второй цвет.
Ужас.
Он вскрикнул, развернулся и бросился
прочь, завывая на бегу.
Сумел пробежать всего двадцать шагов
и упёрся в ещё одну незримую преграду. Что-то неразборчиво вопя,
замолотил по ней кулаками, заставляя пустоту расцветать едва
заметными голубыми отблесками в местах ударов.
Слабак. Ничтожество. Будь даже у него
десять жизней, он не сумел бы искупить десятью смертями смерть
одной только Гамаи.
Спину кольнуло Прозрением, и я тут же
вскинул руку, используя Панцирь Роака.
Вовремя. Обтекая вопящего в ужасе
Предводителя, из пустоты вырвались десятки стремительных, алых
клинков и замолотили по моей защите, заставляя её трескаться и
осыпаться.
Ублюдок!
Ненависть выплеснулась из меня ударом
духа. Прокатившийся по коридору звон струны, заставил алые кинжалы
на лету осыпаться призрачной тающей крошкой, ударил в спину
сходящему с ума от ужаса Предводителю, швырнул его на барьер
формации, а остальное… Остальное завершили вынырнувшие из стен
змеи, снеся этот барьер.
Коридор мгновенно изменился.
Только что он был целым, длинным,
пустым, безжизненным. Теперь он оказался изломанным, исковерканным
битвой, наполовину заваленным рухнувшей стеной.
Сердце вновь пропустило удар.
Коридор был буквально завален телами.
Три, четыре, пять, семь тел, чьи лица мне совершенно не знакомы.
Но…
В двух шагах от рухнувшего на пол
Предводителя с моим ужасом, лежала залитая кровью Дарая. Живая,
потому что я отчётливо видел над ней сияние моей печати
Верности.
Я не успел даже выкрикнуть,
выплеснуть из себя приказ, а змеи уже рванули вперёд, сплетаясь
вокруг неё плотным коконом, готовым поглотить любой удар.
Новый враг, тот, что ударил по мне
алыми клинками, выдохнул:
— Повелитель? Не может быть…
Я вскинул на него ненавидящий взгляд,
оценивая глубину силы. Властелин. Сильный Властелин, но слишком
слабый против моего таланта.
Страх.
Он не сдвинулся с места, лишь втянул
голову в плечи, зато вскинул ладони, готовясь запустить в меня ещё
одну технику. Отчётливо видимый круг обращения — земная техника,
обдавшая меня жарким ветром в боевой медитации.
Я тоже не шевельнулся и не подумал
двинуться.
Ужас. Два цвета печати,
воздействующие на разум.
Из-под моих ног ударило пламя,
распустилось вокруг меня алым, горячим цветком, потянулось ко мне
жаркими лепестками.