— Нани… Нанима… — не договорив,
выгнулась и захрипела.
Да, я понимал, что это могла быть не
первая лечилка, но иного выхода у меня не было, я знаю свои пределы
и не лекарю душ лечить такие огромные раны. Моей силы не хватит,
чтобы справиться сразу со столькими смертельными ранами, вся
надежда на…
Дарая обмякла, часто-часто задышала,
отняла одну руку от живота и крепко ухватила меня за запястье.
— Ирал… — выдохнула она едва слышно.
— Моя… дочь… Поза…
Она обмякла, а печать Верности над её
головой начала тускнеть, выгорая на моих глазах.
Дарая умерла, и её пальцы ослабли,
соскользнули с моего запястья, рука безвольно упала на каменную
крошку, покрывавшую всё вокруг.
Я достал из кольца халат, прикрыл её
истерзанное тело и медленно поднялся. Как жаль, что я не знаю, что
может быть сильней ужаса и отчаянья. Как жаль…
Чуть дальше прямо посреди коридора
торчал одинокий флаг. Я срубил его Пронзателем под основание, и
резиденция тут же наполнилась шумом сражения, исчезла невидимая
густота, и восприятие, наконец, развернулось во всю ширь, охватывая
и саму резиденцию, и землю вокруг неё, и окрестные улицы.
Никому из моей четвёрки помощь не
требовалась. Амма и Кирт успешно теснили своих противников, Утхал и
Орвис уже считай, добили остальных.
Через тридцать шагов я добрался до
дверей в зал Сердца. В них, подвывая, молотил кулаками
Властелин.
— Пустите! Пустите! Здесь Повелитель
Стихии! Пустите!
Я добавил над ним ещё одну печать в
три цвета.
Позвал:
— Эй, я уже здесь.
Он упал на спину, клацая зубами,
попытался наполнить какую-то технику. Я лишь зло оскалился на ходу
и дописал печать над его головой.
Ограничение. Властелин первой
звезды.
Техника сорвалась, в глазах его ужас
вспыхнул с новой силой, он пополз от меня спиной вперёд.
С каждым шагом я усиливал
ограничение.
Предводитель.
Мастер.
Воин.
Закалка первой звезды.
Это буквально раздавило его — он
навзничь растянулся на полу, не в силах даже поднять руки, дыша
через раз, всё, на что его хватало — вращать глазами, но я ещё не
закончил.
В первую, трёхцветную печать со
страхом, ужасом и отчаяньем я добавил третий символ.
Боль.
Отвернувшись от хрипящего тела, я
замер напротив дверей зала Сердца Города. Всего на миг, а затем
поднял руку, приложив ладонь к створкам.
Залу Сердца понадобился всего вдох,
чтобы опознать меня, а затем двери дрогнули под моими пальцами и
поддались открываясь.