- Да… Как только я во дворец зашёл,
оглянулся, а его уже нет. И тут толпа. Меня так и занесли в палаты.
Думал, что разорвут на клочки. Внесли и на трон посадили. А рынд
всех покололи.
Глаза молодого царя снова наполнились
слезами. Он, похоже всю неделю плакал. Мои казаки охраняли
Кремлёвский дворец и Москву нещадно разгоняя любое минимальное
столпотворение.
- «Больше трёх человек», - кричали
казаки, разъезжая по улицам Москвы, - «не собираться!»
Уже насмерть никого не били. В тот
день было совсем побито больше двух тысяч человек. Причём, казаки
тяжело раненных в живых не оставляли. Зачем? На это потом царь
пенял, но я ему объяснил, что инвалид и для семьи обуза и для
общества. А вот компенсацию семье я выплатил из своей казны.
Мы объявили, что те кто опознают
своих родственников, получат компенсацию по утрате кормильца в
размере двадцати рублей. Поначалу шли вяло, но когда первые вдовы
ушли с удивлением на лицах и с деньгами в платочных узелках, народ
повалил обильно. Это, что касается бедных слоёв населения. Семьи
бояр, участвовавших в бунте, были насильно переселены на Ахтубу. С
частичной конфискацией имущества, но вместе с дворней.
Так я стал обладателем рыбных ловель
на Волге выше и ниже Твери и на реках Поное и Лахте, в Кольском
уезде, нескольких владений в Москве, в том числе огородом за Яузой,
в деревянном городе, подле земляного вала. Отошёл мне и городок
Скопиин Ряжского уезда с деревнями, вотчины Романова во
Владимирском, Юрьевском, Старорусском уездах, близ Твери, в
Коломенском и Московском уездах, в Горетовом стану. По списку за
Никитой Романовым числилось более семи тысяч дворов.
Особенно мне понравилось Романово
городище, стоящее на реке Воронеж. Вот там было где развернуться.
Липовый лес по правому берегу реки, а дубовый по левому, стоял
двумя стенами.
- Вот где я новую пасеку поставлю, -
сказал я сам себе.
Морозов давился от жадности и всё
наговаривал и наговаривал Алексею на меня. Я при этом не
присутствовал, но видел по царскому лику, что процесс
психологической обработки идёт и продвигается в «правильном» русле.
Однако, земли и имущество Никиты Ивановича Романова мне уже были
отписаны, «косяков» я не порол, с советами к царю не лез, а потому
скорой беды не ожидая, отпросился у Алексея Михайловича в
Ярославль, а потом в Астрахань.