Погрузившись в эту цепочку мыслей, оно стало думать, что имя —
это не просто звук. Это выбор, отражающий новую суть. Разве можно
подойти к этому легкомысленно? И потому оно невольно присоединилось
к коллективному раздумью.
Мирон, тем временем, не выдержал философской атмосферы. Его
взгляд блуждал по пещере, пока не наткнулся на то, что заставило
его замереть. Это была не просто цифровая пещера. Она была
*уютной*. Необычайно уютной, как если бы её обустраивал не
алгоритм, а кто-то, кто в своё время ходил на курсы "Как сделать
дом по-настоящему милым".
В центре стоял стол. Но не просто стол, а завершённый стол. В
цифровом мире вещи редко бывают завершёнными, как будто кто-то
всегда останавливался на половине пути. А здесь всё было
аккуратным, логичным, почти идеальным. На столе стояли странные
серые растения в горшках, которые выглядели так, будто их
моделировал ботаник, страдающий от переизбытка времени и недостатка
красок.
Но самое удивительное ждало дальше. Возле стола, с царственным
видом, сидела кошка. Настоящая кошка (хотя вряд ли её можно назвать
полноценной кошкой у неё был впалый нос как у змеи но это не мешало
назвать её милой(а ещё она напоминала одного тёмного волшебника)).
Одноглазая кошка, что придавало ей даже больше авторитета. Она не
сливалась с серостью мира, а будто специально подчёркивала свою
индивидуальность.
Мирон, который был отчаянным фанатом кошек (до такой степени,
что однажды он принёс из улицы домой котёнка но конечно же его
родители не разрешили хотя он не помнит их имена и лица), замер,
широко распахнув глаза. Внутри него развернулась борьба: подойти
или оставить животное в покое? Но любопытство и желание взять кошку
на руки пересилили.
Он бросил взгляд на существо, словно прося разрешения. Однако
оно, занятое своими глубокими размышлениями, даже не заметило его.
Мирон понял: путь свободен.
— Киса-киса-киса! Иди сюда! Дай потрогаю! — позвал он с такой
интонацией, будто речь шла о священном ритуале.
Кошка подняла голову и посмотрела на него своим единственным
глазом. В её взгляде читалось глубокое презрение, замешанное на
высокомерии. Она будто говорила: «Трогать? Меня? Да ты хоть
понимаешь, на кого поднял свои жалкие человеческие руки?»
Мирон всё же сделал шаг вперёд, но кошка лениво потянулась,
развернулась к нему спиной и, как истинная королева, начала
умываться, абсолютно игнорируя его попытки привлечь внимание. Мирон
ощутил странную смесь обиды и восхищения. «Вот бы мне такой уровень
самооценки», — подумал он.