Однажды, став старше, меня стала
мучить мигрень. Тренер об этом, естественно, не знал: я хотел новых
побед, мне нельзя было болеть. Столько лет отдано спорту не для
того, чтобы сдаться на полпути. Заедал боль таблетками и утром
снова шёл на тренировку…
Меня тряхнуло… Затем я почувствовал,
как чьи-то руки подхватили моё тело и уложили на кровать.
Всё это происходило словно в
полусне, и больше походило на бред.
Находясь где-то в тёмном, вязком
нечто, я корчился в муках: чужая память буром ввинчивалась в
голову, перед глазами мелькали детские годы, но вовсе не мои:
пашня, отец, идущий за плугом, мать возле печки, младший брат,
бегающий в одной рубашонке. Потом отрочество, знакомство с Дашей,
свадьба, работа в поле. Всё перемешалось в причудливый коктейль.
Мозг буквально кипел, всё происходящее отзывалось острой болью в
висках и затылке, оседая горечью на языке, заставляя ныть зубы и
челюсти.
Не знаю, как долго я мучился,
сливаясь с новым телом и борясь с чудовищным давлением чужих
воспоминаний. Я не хотел потерять самого себя. Остаться тем Егором,
которым был когда-то…
Густая чернота вдруг отпустила и я,
резко распахнув глаза, уставился в тёмный потолок.
Я лежал на краю узкой кровати рядом
с незнакомой женщиной. Голова ещё болела, в горле саднило от жажды.
Осторожно слез с постели. На автопилоте добрался до кухни.
Зачерпнул ковшом из ведра воды, напился. И снова вернулся в
спальню. Сел на табурет, что примостился возле кровати, и посмотрел
на спящую женщину, не решаясь разбудить и отказываясь верить
собственным глазам.
Сонная, она несколько раз моргнула и
улыбнулась:
- Как ты, Егорушка. Ты целые сутки
проспал. Есть хочешь? Сейчас завтрак приготовлю.
Небо только начало заниматься зарёй,
рановато для еды. Мысли не те. Молча сидел, наблюдая, как красавица
села, заплела тяжёлую, густую косу, накинула поверх ночной рубашки
шаль и ушла на кухню.
Перед глазами опять замельтешило,
боль, немного притихшая, вернулась с новой силой, охнув, я переполз
с табурета на кровать и провалился в очередной горячечный бред.
Сызнова чужие воспоминания, образы, мысли, жизнь, незнакомая и
непонятная. Но в этот раз всё это раскладывалось по полочкам,
занимая положенное им место.
Кто-то меня поил, обтирал тело. Я не
мог видеть, перед глазами картинка расплывалась мутной пеленой.