– Да, вы правы. – резко выдыхаю, отстраняясь от него.
Нервно дёргаю ремень безопасности, пытаясь отстегнуться, но его снова заклинило. Как не вовремя!
Лютаев накрывает и сжимает мою руку.
– Аглая, Аглайка, погоди. – Он убирает мои пальцы с фиксатора и сам отстёгивает меня. Я смотрю на его губы, полные и мягкие, которые мне до невыносимого отчаяния хочется попробовать на вкус, даже несмотря на густую бороду, его возраст, наличие дочери – моей подруги – и почти-жены-модели, и почти пропускаю следующую фразу мужчины мимо ушей: – Вот так. Спешка ни к чему ни в одном деле. Ни в одном, понимаешь?
Наверное, мне хочется верить, что его слова содержат вполне конкретный подтекст, и я верю. Верю и успокаиваюсь.
Облизываю губы. Медленно веду по ним языком, с удивлением наблюдая за реакцией Лютаева, с жадностью разглядывающего это движение, и киваю:
– Понимаю. Спасибо за вечер, Илья Александрович. Спасибо, что подвезли.
– Всегда рад, – отвечает он, улыбаясь одними губами. В глазах снова прочно обосновался лёд.
Мы покидаем салон практически синхронно, входим в тёмную тишину дома, словно пустующего, и удивлённо переглядываемся.
– Неужели все уже пошли спать? – усмехается Лютаев, и я пожимаю плечами.
Стараюсь не смотреть, как он изучающе блуждает по комнатам, но глаза то и дело очерчивают мускулистую спину, перекатывающиеся под рубашкой бицепсы, трицепсы и прочие «цепсы», опускаются на крепкие бёдра, идеальный мужской упругий зад, вызывая нешуточные волнения внутри меня.
– Я пойду к себе, – пищу я его спине и сбегаю, чтобы больше не глазеть.
На лестнице встречаю сонную Миленку.
– О, Глаш, приветик, – подруга звонко чмокает мою щёку. – Хорошо погуляла? Папа тебя забрал?
– Привет, замечательно, да и да. – отчитываюсь я. – Вы все спите что ли?
– Ага, – зевает она. – Легли пораньше, завтра на трассу с утра поедем, пока народу не слишком много. Так что, подъём в шесть, завтрак в семь и выезжаем. А где папа то?
– Так внизу инспектирует, – хихикаю я, и подруга закатывает глаза.
– Милёнок, вот ты где! – доносится снизу, и торопливые шаги по ступенькам снова приносят недосягаемого Лютаева в пределы моей досягаемости. – На завтра всё в силе?
– Да, как договаривались, – Милка обнимает отца. – Всё хорошо, папуль?
– Всё просто замечательно, – заверяет он, и я ничего не могу поделать с расползающейся по лицу улыбкой.